Нона улыбнулась, увидев этот жест. Лили оттолкнула его.
— Мы ведем себя неприлично, — настойчиво произнесла она.
Трэвис усмехнулся, довольный тем, что неловкий момент позади, но потом сказал:
— По-моему, ты преувеличиваешь. Это ты считаешь, что мы ведем себя неприлично, а не она.
Лили приняла его вызов, замерла, а потом притянула к себе и поцеловала в губы.
— Неужели ты и сейчас так считаешь, умник?
Трэвис не мог прийти в себя секунд пять, но потом улыбка триумфа озарила его лицо:
— Ты меня убедила в своей правоте.
Лили удивляла его каждую минуту. За несколько дней она превратилась из незаметной серой мышки в жар-птицу с ярким оперением. Чего ему следовало ждать дальше?
Он отставил стул, предлагая Лили сесть. Они сидели в кухне за изъеденным временем столом, потягивая из стаканчиков граппу. Нона налила им ее из округлой приземистой бутыли, горлышко которой было запаяно красным воском. Они хранили уютное молчание, пока Нона складывала в корзинку домашний хлеб с оливками, сыр, соления, бутылку кьянти, салями, орехи и зелень.
У Лили заурчало в животе, и Трэвис усмехнулся, когда ее щеки покрылись легким румянцем.
— Каждый раз, когда я проезжаю мимо Ноны, я ощущаю приступ волчьего аппетита, — сказал он, желая сгладить неловкость, вызванную беспокойством Лили, возникавшим всякий раз при упоминании еды. — Он наклонился к ней и тихим голосом, в котором таились многозначительные обещания, произнес: — Честно говоря, это происходит и когда я смотрю на тебя.
Лили улыбнулась, но в этой улыбке не было ни искренности, ни шарма. Она жалко скривила губы, так что Трэвису захотелось погладить ее по волосам в знак утешения.
— Готова поспорить, что ты здесь бывал не с одной девушкой. Интересно, что думает Нона, сравнивая их и меня.
Трэвис не мог скрыть своего раздражения.
— Лили, почему тебе всегда требуется все испортить?
Лили покраснела, но смело выдержала его взгляд:
— Не у меня было десятка два… О, какая я глупая, ведь в твоем случае счет следует вести на сотни. Так вот, не у меня были сотни любовниц. Так почему бы мне не предположить, что ты бывал здесь в обществе хотя бы еще одной женщины?
Нона прекратила наполнять яствами корзину.
— А эта девушка с перцем, ее не надо будет долго заводить, — заметила она по-итальянски.
— Да, Нона, ты права, — ответил ей Трэвис.
— Что? — Лили стукнула кулаком по столу и посмотрела на свою раскрытую ладонь с удивлением, словно не понимала, что только что произошло.
Она смутилась и спросила:
— Как сказать «извините» по-итальянски?
— Scusi.
— Scusi, Нона, — сказала она, и ее большие голубые глаза наполнились слезами.
Повернувшись к Трэвису, она прищурилась и спросила:
— Давай, я жду. Что она сказала?
Трэвис откашлялся и попытался не рассмеяться. Сейчас было не до шуток. Лили выглядела такой взбешенной, что любому мужчине в ее присутствии могло бы не поздоровиться.
— Она сказала, что ты заводишься за десять секунд.
Лили открыла рот.
— Я?
Трэвис кивнул.
— О, она ошибается, — сказала Лили, опустив руки на колени и благопристойно их сложив. — Я очень спокойная.
Трэвис развел руками, а потом приблизился к Лили.
— Поверь мне, Нона имела в виду не это. Она хотела сделать комплимент твоему темпераменту. Думаю, что в свое время она была та еще штучка.
Словно понимая, о чем речь, Нона подмигнула Трэвису, оглянувшись через тонкое плечо.
— Кстати, — добавил он, — раз уж об этом зашел разговор, я хотел тебе сказать, что ты первая женщина, которую я привел к Ноне.
Лили подняла свои голубые глаза, и в них мелькнула надежда.
— Ты готов присягнуть? — прошептала она.
— Клянусь, — ответил он, приложив ладонь к сердцу.
Нона вздохнула и вручила ему корзину.
— Поезжайте!
Лили поблагодарила Нону, блеснув единственным известным ей итальянским выражением «Tante grazie», но и его она не успела договорить, потому что хозяйка дома неожиданно обняла ее.
Трэвис тоже заключил Нону в объятия при прощании, напомнив себе, что должен не забыть послать женщине хороший подарок. Затем он подхватил корзину, а другой рукой увлек за собой Лили. Он все еще удивлялся тому, как она повела себя несколько минут назад, но при этом отдавал себе отчет в том, что сам во многом спровоцировал ее вспышку гнева. Что хорошего он сделал за последние двадцать лет, чтобы теперь рассчитывать на доверие Лили?
Откуда такое горячее желание все исправить?
— У тебя есть на примете какое-то особое место для пикника? — спросила она, когда они спускались по холму от дома Ноны. — Или я снова должна искать старую стену, на которую отбрасывает тень раскидистое дерево?