Этого вопроса он боялся больше всего и надеялся, что он не придет ей в голову. Теперь ее ярость обрушится на него в полной мере, потому что тут барон уже не мог солгать дочери — не дай Бог, она захочет узнать правду от графа Петровского.
— Я не получал письма.
— Значит, написал ты?
— У меня не было выбора, — сказал он, защищаясь. — Тебе двадцать пять лет, а у тебя все еще нет мужа. Если бы у меня была хоть малейшая надежда…
— Мне не нужен муж!
— Муж, нужен каждой женщине!
— С чего ты взял?
— Так говорит Господь в своей мудрости.
— Стало быть, Константин Русинов в роли всевышнего?
Итак, начиналась обычная перепалка, а на этой почве барон чувствовал себя значительно увереннее.
— Тебе нужен муж, чтобы иметь детей.
— Мне не нужны дети!
Ложь была настолько явной и вопиющей, что он почти машинально ответил:
— Ты знаешь, что это не правда, Алин. В своей ярости Александра была готова уже разразиться слезами, по крайней мере, говорила себе, что причиной этому — именно гнев, а вовсе не напоминание о том, что она уже далеко за пределами брачного возраста. В такие моменты она искренне ненавидела человека, которому поклялась в верности и обещала ждать. Хотя Кристофер покинул Россию три года назад, он все еще часто писал ей, но ни одно из его писем не содержало даже намека на брак, которого так жаждала Александра. Она была уже почти на грани того, чтобы выкинуть из головы мечты о Кристофере, хотя и не говорила об этом отцу. Наверное, ей следовало бы признаться, но, сама не зная почему, она делала как раз противоположное. Впрочем, даже если бы Александра и не была влюблена, она ни за что бы не согласилась выйти замуж за незнакомого человека. Помолвка — это ведь так старомодно, и то, что отец устроил ее, было не только нестерпимо, но и чудовищно.
Она попыталась сдержаться, но у нее не получилось:
— Когда этот человек приедет, принеси ему извинения и избавься от него. Можешь отдать ему Гордость Султана за то, что он взял на себя труд приехать сюда.
Изумлению Константина не было предела:
— Ты готова отдать ему своего призового жеребца?
— Теперь ты наконец понимаешь, что я не желаю выходить замуж за незнакомца? — парировала она, хотя слова застревали у нее в горле. Она сама вырастила Гордость Султана и страстно любила его.
— Как только ты с ним познакомишься, он перестанет быть незнакомцем. Ради Бога, Александра, граф Петровский — двоюродный брат короля Кардинии. Неужели ты не понимаешь, какая это замечательная партия.
— Ты думаешь, для меня это важно? Барон поднялся на ноги и сердито посмотрел на дочь.
— Да. И, безусловно, имеет большое значение для меня. Кроме того, ты намеренно игнорируешь тот факт, что помолвка обязывает почти так же, как таинство брака. А ваша помолвка была организована с наилучшими намерениями и искренней верой в успех, и мы с Сергеем принесли клятвы должным образом. Кроме того, девочка моя, по прошествии всех этих лет Василий Петровский все еще не женат. Поэтому, по совести говоря, мы не можем дальше тянуть с браком.
— Ты мог бы, по крайней мере, попросить его расторгнуть этот чертов контракт, — воскликнула она.
— А ты, по крайней мере, могла бы дать молодому человеку шанс. Он едет сюда, чтобы жениться и проявить таким образом уважение к воле и слову своего отца. Неужели ты не можешь сделать тоже самое?
— Честь. — Алин задохнулась от ярости. — Так ты рассматриваешь это как дело чести?
Константин заколебался. Она была готова разрыдаться, а он не мог видеть ее слез. «Это все проклятый англичанин, — подумал он свирепо. — Она до сих пор надеется, что он сделает ей предложение. Такая неуместная верность. Но обязанность отца — защитить свою дочь от ее собственной глупости».
Он должен довести дело с помолвкой до конца, даже если бы ему пришлось признаться во всем, если бы не было надежды, что Петровский сделает Алин счастливой. Он не отступится до тех пор, пока не получит заверений в благополучном исходе.
— Да, теперь это уже вопрос чести. Подписав этот документ о помолвке, я дал слово.
Сжав кулаки, Александра изо всех сил ударила по крышке стола и, повернувшись к отцу спиной, лягнула и стул, на котором только что сидела, так, что тот опрокинулся.
— Незачем крушить мой кабинет, — скованно сказал барон.
— Ты сокрушаешь мою жизнь, — с горечью ответила она.
— Какую жизнь?! Ты думаешь только о лошадях. Если ты не спишь, то торчишь в конюшне, и мне кажется, даже и не вспоминаешь, что ты все-таки женщина.
Так долго сдерживаемые слезы брызнули у нее из глаз. Но девушка поклялась, что отец не увидит их. Он ее предал, и неважно, что сделал это пятнадцать лет назад и с самыми лучшими намерениями. Но именно то, что он так презирал в дочери — отсутствие женственности, — и дало ему возможность одержать победу. Многие ли женщины думают о чести семьи? Но для Алин это был не пустой звук, и отец знал об этом.
— Прекрасно, я не буду отказываться вступить в брак с этим твоим драгоценным кардинцем…"
И прошептала себе самой: «Но обещаю тебе что он откажется на мне жениться».
— Значит, ты приведешь себя в порядок? По крайней мере, переоденешься?
— Ну уж нет! Если он хочет на мне жениться, пусть видит меня такой, какая я есть, а я так выгляжу нередко.
Пунцовый от гнева Константин кричал ей, чтобы она вернулась, но девушка выбежала из комнаты, хлопнув дверью. Он рухнул на стул, размышляя о том, удалось ли взять верх, и встревоженный тем, что она спорила менее ожесточенно, чем он ожидал. Когда Александра так легко сдается — жди подвоха.
Глава 6
Александра промчалась мимо села, мимо городка и дальше за поля, к пастбищам, и только там наконец взялась за повод, указывая Князю Мише направление. Как всегда, ее сопровождал один из братьев Разиных, но Алин не обратила внимания кто именно, да она и не оглядывалась назад.
Возможно, это был Федька, самый старший и самый серьезный, ему миновало уже тридцать. Тимофей и Никишка, близнецы, обычно ограничивались упреками, если ей случалось умчаться куда-нибудь, не предупредив никого, но Федька устраивал настоящую бурю, и девушка его даже слегка побаивалась.
Они выросли вместе, и Алин проводила у Разиных не меньше времени, чем в собственном доме. Они заменили ей братьев, которых у нее никогда не было.
Их единственная сестра, Дарья, была горничной Алин, а на самом деле, скорее, ее подругой. На год младше Александры, она уже побывала замужем — но ее муж умер два года назад.
Брак.
Прохладный осенний ветер осушил ее слезы — это была слабость, которую она редко себе позволяла, и сейчас ей не хотелось больше плакать, а хотелось ехать и ехать все дальше и дальше и никогда больше не возвращаться. Конечно, Федька бы этого не позволил. Даже, если бы он узнал, что сделал ее отец, он счел бы это трусостью. Он разгневался бы не меньше ее, но для казака позорно уклоняться от битвы, а Федор отнесся бы к этой помолвке как к самой настоящей битве. Да, пожалуй, так оно и есть, если забыть свои обиды и это гнусное ощущение предательства.
Брак.
Черт бы побрал Кристофера Лейтона! Почему, почему он так усердно ухаживал за ней после этого первого бала в Санкт-Петербурге и утверждал, что любит ее? Он был помощником английского посла, такой утонченный и интеллектуальный, такой красивый. Он вскружил ей голову.
Алин полюбила его, да, наверное, полюбила, если ждала целых семь лет, но даже ей было ясно, что это нелепость. И бессмысленно оставаться верной человеку, который даже не сделал ей предложение и чье лицо она уже не могла как следует вспомнить, но его письма были полны страсти и глубокого чувства, в том числе и последнее, полученное совсем недавно.
С тех пор как Кристофер вернулся в Англию, он не уставал писать ей о своей любви и о том, как скучает по ней, и не переставал твердить, что делает все возможное, чтобы снова получить назначение в Россию и оказаться с ней рядом. Но ни в одном из своих писем он ни разу не обмолвился о браке, и, несмотря на всю свою отвагу, Алин так и не решалась написать ему в такой форме, чтобы получить ответ, который бы или укрепил ее надежды или покончил с ними навсегда, — это было выше ее сил.