-В любой ситуации звони мне, — решительно обратился еврей к старшему из Де Вер. — Если что-то покажется странным, стреляй, не задумываясь, я вернусь рано утром.
Соломонс наклонился к лицу девушки и нежно поцеловал её в висок, прикрывая глаза, затем взял на руки сонного Роберта и покинул стены больницы в сопровождении Хэнка.
Алан старался разбавить тоску, находя себе заботы. То переставить цветы в один угол, коими была обставлена вся комната, проветрить помещение и снова закрыть все окна, покурить, почитать. Флирт с медсёстрами тоже входил в его планы. От скуки, покинув палату, он направился к девушкам, минуя одного из людей Соломонса, так как второй уже кадрил медсестричку на посту.
Тёплый и яркий свет, в который шагнула Аврора, сменился на тусклый и холодный. Поднимая тяжёлые веки, глаза понемногу привыкли к серебристому свету луны, льющемуся из окна. Несколько минут девушка пребывала в прострации, соображая, где она, что вокруг происходит и безопасно ли это.
Попытка приподняться отдалась болью в теле и мозгу. Казалось, голова весит тонну, а кости перерублены. Превозмогая боль, ей всё же удалось сесть. Она приподняла больничную рубашку, чтоб понять, что так стесняет её движения. Жёсткий корсет, в который её заковали врачи, давал подозрения на переломанные рёбра и отбитые органы.
Логичнее было бы оставаться в постели и ждать утра, но сильная жажда не оставляла выбора.
Привыкшие к темноте глаза, мутно, но всё же давали ей разглядеть огромное количество цветов, мебель и одежду на вешалке, которую она изначально приняла за стоящего человека.
Спустив ноги на пол, Ави ожидала почувствовать холод, но заботливо надетые на неё две пары носков не давали ей мёрзнуть, почему-то это её забавляло.
Передвигаясь медленно и тихо, девушка не оставляла попыток найти графин с водой, ну или хотя бы стакан. Не отыскав желаемого, она облизывала пересохшие губы, когда её озарила идея вынуть один из букетов и большими глотками пить прямо из вазы.
Утолив жажду, Де Вер доковыляла до вешалки. Натянув длинное мужское пальто, неподходящее ей по размеру. Пошарив по карманам, Ави нашла портсигар и спички, деньги, что не могло не радовать. Шаркая ногами по полу, медленно, но уверено, она добралась до двери. Выглянув в коридор, девушка обнаружила мужчину, спящего на стуле и заходившегося в храпе. А из соседней палаты доносились характерные звуки акта любви. Разбитая губа не давала улыбаться, поэтому лицо её обрамляла ухмылка. Часы на стене указывали на четыре утра.
Миновав коридор и два лестничных пролёта, Ави оказалась в приёмной, что вела к выходу. Проходя мимо зеркала, она отметила, что выглядит более чем паршиво, тёмные круги под глазами, бледное лицо, разбитая губа, сухие волосы и осунувшаяся спина придавали ей мертвецкий вид.
Выйдя на улицу, Де Вер вдыхала морозный воздух, ступая по тонкому слою первого снега. Кутаясь в полы пальто, она уселась на каменный парапет, закуривая сигарету, взятую из портсигар.
Вокруг было темно и тихо, так тихо, что было слышно, как опускается снег. Де Вер всё думала о снах, что ей снились, пока она была в отключке: о маме, о Фредди, об их с Алфи ребёнке. Воспоминания из снов переходили в более реальные мысли, где сейчас Робби?, наверное, у Джона, он же его представитель, что с Хэнком, где Алфи?
Она выжила после падения с четвёртого этажа, ей бы и радоваться, да вот только тоска и чувство опустошения не покидали её. Прикладывая ладонь к животу, всепоглощающая печаль обнимала её своими холодными лапами.
Не сдерживая слёз, Аврора вспоминала лицо малышки из сна, понимая, что её уже никогда не будет. А как Алфи сказать? Или не стоит? Какие между ними теперь вообще отношения? Они всё ещё вместе, или нет?
Затушив окурок, она закуривала новую сигарету. Даже не зная, что теперь делать. Одно она знала точно, ей ничего так не хотелось, как увидеть сына.
Нетрезвое от морфия и других лекарств сознание Де Вер и тоска по Роберту, склоняли её к необдуманным поступкам. Девушке было всё ещё тяжело различать реальность, сны и галлюцинации.
«Нет места лучше, чем дом»—, так думала Ави, пряча волосы под воротник, направляясь, прочь от больницы. Холод декабря давал знать, особенно, когда ступаешь по замёрзшей земле в носках. Пройдя вдоль сквера, слабо освещённого уличными фонарями, девушка закрыла за собой скрипучую калитку и брела по туманной улице. Вокруг всё выглядело так же, как в её сне. Туманная улица, расплывающиеся огни фонарей, безлюдно и тихо. Подойдя к одиноко стоящей машине, Де Вер стукнув в оконное стекло, разбудила водителя такси. Назвав адрес, девушка поймала на себе удивлённый взгляд мужчины, разглядывающего её босые ноги, но, наверное, из жалости согласившегося отвезти. Заплатив кругленькую сумму, что, к счастью, оказалась в кармане пальто, за поездку от Лондона до Бирмингема. Де Вер свернулась калачиком на заднем сидение и задремала.
Стоя перед огромной дырой, что раньше была дверью в их дом, Аврора разглядывала тёмные и пустые окна здания, из которых после взрыва напрочь разлетелись стёкла. Половина второго этажа превратилась в руины, а угла дома и вовсе не было.
Теперь всё было не как в её прекрасном тёплом сне, теперь всё было ужасающе реальным.
Пройдя в дыру, она аккуратно ступала по обломкам, чтоб не поранить ноги. Ей было больно смотреть на то, что осталось от их некогда уютного семейного очага. Что не разнесло взрывом, было вынесено мародёрами. Аврора проводила пальцами по стенам здания, словно жалея его, будто оно было живым.
Засохшая кровь на полу несчастной Софи одним видом сорвала слезу из покрасневших глаз Де Вер. Осматривая всё вокруг, девушка присела на мраморную лестницу, единственную уцелевшую счастливицу. Она, делая очередную затяжку, рассматривала, как вместе с их разрушенным домом, разваливается и её жизнь. Ей не хотелось, чтоб наступал рассвет, пусть будет темнота, в которой она скрывается от всего мира, пусть ночь укрывает тёмным покрывалом руины её дома и души.
Выскочивший из чёрного автомобиля молодой мужчина, натянув шляпу как можно ниже, быстрым шагом пересёк лужайку, направляясь к двери больницы. Проигнорировав приветствие и вопросы дежурной медсестры о причине его визита, он ускорил шаг на лестнице. Поднявшись на нужный этаж, он остановился за дверью, внимательно прислушиваясь и разглядывая в скважину, выясняя, сколько людей охраняют Аврору.
Парень достал нож, чтоб выстрелами не привлечь сюда весь состав здания. Дождавшись, когда один из людей Алфи повернётся спиной, он резко вышел из-за двери, вонзая лезвие точно в сонную артерию и опуская тело на пол. Молниеносно достав пистолет, он снял его с предохранителя и выстрелил во второго, чем перепугал персонал и Алана, застёгивающего ширинку брюк в туалете.
Старший Де Вер вспомнил о пистолете, данном ему Соломонсом, и вытащил его, снимая с предохранителя. Алан прошёл вдоль стены, выглядывая из-за дверного проёма. Двое мужчин лежали на полу, а незнакомец распахивал дверь в палату, где лежит его сестра.
-Это тебе от семьи Сабини, сука, — прозвучал голос мужчины, прежде чем раздался выстрел.
Сам от себя не ожидая, Алан попал ровно в цель. От выстрела в голову шляпа с головы итальянца слетела, упав возле его тела.
Де Вер кинулся к двери, волнуясь за состояние сестры, но, не обнаружив её там, стал лихорадочно осматривать окна, хватаясь за волосы на голове. Мечась по коридорам с выкриками её имени, он с отчаянием понимал, что не остаётся ничего, кроме как позвонить Алфи.
Соломонс настолько был потрясён произошедшим, что был не в силах ни орать на Алана, ни думать об убитых его людях, он винил во всём только себя. За то, что втянул её в это всё, за то, что поставил так мало охраны, в конце концов, за то, что уехал вчера домой. Останься он тут, ничего этого бы не произошло. Поставив на уши всех союзников: Шелби, друзей и знакомых; еврей за час с небольшим прошерстил весь Лондон.