Импи сочувственно молчала. Она откусывала от хлеба маленькие кусочки, долго держала во рту, потом бросала в воду. Вокруг размокшего мякиша тут же собирались мальки.
– А меня родители предали, – сказала она. – Жениха моего сгубили, чтобы за богатого меня отдать. Вот тогда я и утопилась.
– Какого жениха? – Димка чуть не подавился. – Тебе сколько было? Лет тринадцать?
– Семнадцать, – она улыбнулась. – Это я сейчас могу выглядеть, как захочу. Тебя вот встретила, потому и стала, как ровесница.
Димка шмыгнул носом. До сих пор неловко вспоминать, как он полез в залив спасать русалку и чуть не утонул.
– Дурацкий был розыгрыш!
– Не злись, – она погладила его по руке. – Ты мне понравился, а иначе я не умею… знакомиться.
– Да ладно, проехали, – он лёг на спину, закинув руки за голову. – А небо сегодня прямо светится, да?
– Конечно, ведь праздник, – она легла рядом. – Самая короткая ночь в году. Самая волшебная. Хочешь, научу, как отыскать клад? Найдем цветок папоротника и…
– Папоротник не цветёт.
– Ой, какой ты умный! – она насмешливо прищурилась. – Сама знаю. Это только так говорят. Просто в эту ночь духи, которые клады стерегут, сжигают накопившуюся на них ржавчину. И над местом клада горит синий огонёк, на цветок похожий. Пойдём, поищем?
– А разве, чтобы взять клад, не нужна жертва? Я читал у Гоголя… – Димка вкратце пересказал "Вечер накануне Ивана Купала".
Импи выслушала с интересом. Она любила сказки.
– Всё правильно, хоть и не про наши места. Но ты не бойся, я договорюсь с духами. У нас свои счёты.
Димка задумался. Клад – это ведь разные старинные монеты. Дорогие, конечно, но без взрослых не продашь. А если маме отдать, она всё на эту дуру потратит.
– Не надо. Давай просто поплаваем. Может, я больше не смогу приходить каждый вечер, мать не пустит.
Импи покладисто кивнула. Они долго плескались, гонялись друг за другом, перекидывались мячиком, который уплыл у туристов, а Импи нашла. Вода была тёплая, как парное молоко.
– Слушай, а до меня ты дружила с кем-нибудь? – спросил Димка, когда они вылезли на берег. Он крепко хранил тайну Импи, но порой очень хотелось поговорить с кем-нибудь, кто знает о русалке. Да и дружить компанией веселее.
– Не помню, – она перестала расчёсывать зеленоватые волосы. Опустила руку с гребнем на колени, уставилась в тёмную воду. – Я мало что помню о себе. Понимаешь, я сплю каждую зиму. Там, на дне. Весной просыпаюсь, а прошлого лета в памяти как не бывало. Странно, да? А жизнь свою, настоящую жизнь, помню, как вчера было.
– Ты и меня через год забудешь?
Она внимательно посмотрела на него.
– Мне кажется, я тебя помню… немножко. Ты прошлым летом приезжал?
– И позапрошлым тоже, только ненадолго. Тогда дед ещё жив был, он меня на рыбалку брал. А одного к воде не отпускал. Ты меня правда видела?
– Мне так кажется, – она невесело улыбнулась. – Я не хочу тебя забывать. Обещай, что следующим летом придёшь сюда и всё мне расскажешь! И про эту ночь тоже. Обещаешь?
Димке нестерпимо захотелось обнять её, обещать, что он вообще никуда не уедет и всегда будет рядом. Но как такое скажешь? Он ведь здесь всего до осени, а вернётся ли на следующее лето – неизвестно.
– Я постараюсь, – сказал он. – Обещаю. Я очень-очень постараюсь.
Внезапно потемнело. Набежавшие тучи занавесили белое небо.
– Пора тебе, – сказала Импи. – А то дождь скоро начнётся.
– Туристов намочит, – хмыкнул Димка. – Все костры им зальёт.
– И поделом. Они в воду плюют и мальков пугают, – Импи вздохнула. – Но всё равно, я бы хотела снова стать человеком. Только не взрослым, а ребёнком, чтобы прожить заново целую жизнь.
– А я знаешь, чего бы хотел? – Димка сглотнул. Даже в темноте было трудно такое выговорить. – Я бы хотел, чтобы ты стала моей сестрой.
– Правда? – Импи придвинулась вплотную. Глаза у неё засияли, как лужицы, полные лунного света. – А ведь мы можем… На самом деле можем стать братом и сестрой.
Димка ошалел.
– Как это?
– Я тебя научу. Сначала нам нужно смешать нашу кровь.
Она вытащила из волос тонкий костяной нож с резной плетенкой на рукояти. Резанула себя по ладони. Димка вздрогнул. На бледной ладони Импи вместо крови выступила вода.