Таким образом, даже употребляя сладкое, можно укреплять здоровье. Только обратите внимание, - чуть повысив тон, сказала она - что полезными свойствами обладает исключительно натуральный тёд, не проходивший никаких термических обработок, так как они уничтожают его лекарственные свойства.
- В столовую идешь? – спросила меня Джина после лекций.
- Да.
- Я с тобой! – не спросила, а поставила меня в известность одногрупница.
Идя, запорошенными снегом тропинками, я обдумывала сложившуюся с кустиком ситуацию.
- Как ты думаешь, что случилось со странным вчерашним боевым кустом?
Я чуть не подпрыгнула. « Будто мысли читает…!» - пробежала шальная мысль.
- А что? – осторожно поинтересовалась я.
Не хотелось, чтобы у моего нового друга появились еще какие-то проблемы, кроме ученных желающих его по-всякому препарировать.
- Ну, ведь он вчера увязался за тобой. Я думала, ты знаешь, куда он подевался?
«Блин, врать то не хочется».
Благо, мы уже подходили к нужному зданию.
- Где-то зарылся своими корнями в подходящую почву… - и, не желая, что-либо еще говорить, попрощавшись, быстрой походкой отправилась к своему столику.
Не сбавляя темпа, шла точно вперед. Хотя непривычная картина: три боевика и мои соседки; признаюсь, на секунду замедлили мои движения.
- Привет – проявила вежливость я.
- Привет – ответил мне слаженный хор голосов.
- А мы как раз договариваемся с ребятами о новой встрече! – сверкая, не хуже ярких праздничных фонарей, пропела Слада.
- Да. Нам интересно, когда ты будешь свободна? – повернувшись ко мне всем корпусом, спросил Нортан.
Я только собиралась ответить, как резкая боль сдавила мое горло сильным спазмом. Внутри образовалась огромная пустота. Сердце кровоточило, а душа плакала. Слёзы медленно потекли из моих глаз, котясь по щекам.
- Анеллли…- долетали до меня далёкие голоса.
Я не могла ответить. Голос пропал. Лишь боль и пустота властвовали во мне. Спустя пару секунд, я поняла, что это не мои чувства, не моя боль. Резко поднявшись, я голосом, похожим на звук наждака, прошептала:
- Мне надо идти…
И не дожидаясь ответа, поспешила на выход. Не разбирая дороги, я неслась на резкую, тягучую боль, заполняющую меня всю. Слёзы градом лились из глаз. Я глотала горькие капли, боясь даже предположить, что их вызвало.
Дверь, берусь за ручку, открываю. Большой холл. Я знаю, он не в спальне, не на кухне – в гостиной. Немного вперед и поворот. Огромное кресло стоит возле небольшого столика. Бутылка спиртного, наполовину пустая. Стакан, небрежно клониться в его руке. Тихо подхожу. Встаю напротив. Рука ставить хрусталь на столик и в резком, отчаянном движении он всем телом прижимается к моему животу, обхватывая мою талию руками.
Я не знаю, что делать. Никогда не видела его таким. Он был надломлен.
- Прости… - шепчет мне в пупок. – Я не хотел, чтобы ты это чувствовала…
Мои руки зарываются в его волосы. Желая, хоть как-то снять это напряжение и боль, я массажирую его голову. С момента моего прихода, он всё больше и больше расслабляется. Боль не уходит, нет, но она притупляется, становиться не такой острой. Вот его дыхание приходит в норму. Плечи расслабляются.
- На моем первом задании, какие-то андуизкие головорезы занимавшиеся контрабандой оружия и людей… - его голос надламывается и он замолкает.
Некоторое время есть только тишина и мы.
- И вот я оказываюсь в каких-то катакомбах – его надломленный голос постоянно срывался, рассказывая сбивчиво свое прошлое. – Окутанный стандартной защитой,… я не хотел выделяться,… и не понимаю, что делать дальше. Меня ни к этому готовили, но я так хотел доказать,… глупец… - стонет он.
Он усиливает свою хватку на моем теле. Мне тяжело дышать, но ему еще хуже. И я молчу…
- Кому доказать? – спрашивая самого себя, горько смеётся в пустоту.
Целую его волосы, глажу руками. Проходит немного времени, и я снова слышу его голос.
- И я сделал… – ком застрял в его горле.- Стыдно признаться: я стал искать выход. И тут ко мне подходит Прейм, мне так стыдно было смотреть в его глаза. Он пошел мне на встречу, ослушался отца. Принял в свой отряд. Он был мне ближе, чем отец…
Я не торопила его. Чувствовала, как трудно сидящему возле меня мужчине. Это было не напускное. Его сердце и душа горевали. Сейчас передо мной предстал не всесильный декан боевого факультета, а простой мужчина, который ощутил боль потери дорогого человека. И всё что я могла сделать в данной ситуации – выслушать и поддержать.