— Уже утро?
Локи отвечает не глядя:
— Да, милая. Подъем.
— Хорошо, — неохотно отзывается Сигюн, вызывая в нем ухмылку. — Вы вернули себе прежний облик?
Он поворачивается к ней, уже принявшей сидячее положение, вполоборота.
— Хорошего понемногу. Пора показать всем, кто я есть на самом деле. А заодно позлить Тора и старейшин Асгарда. Эти старые пни из себя выйдут, когда увидят в их любимом мире богов йотуна.
Сигюн хмурится, недовольно прикусывая щеку. Она не трогает его вчера, прекрасно понимая, что ему не до ее беспокойства. Но все продолжает катиться по накатанной с самого их прибытия в мир богов.
Сигюн неожиданно для Локи порывисто обнимает его со спины, проходясь ладонями по грудной клетке. Он инстинктивно вздрагивает, когда в лопатку с коротким поцелуем ударяются тихие слова:
— А мне нравится видеть в вас йотуна.
Он коротко усмехается, думая как бы лучше съязвить, но заворачивает эту идею, когда губы ложатся на шею. Локи прикрывает глаза, позволяя Сигюн медленно подобраться к своему кадыку.
— Милая, ты же понимаешь, что такими темпами мы опоздаем на завтрак?
Она в крайнем смущении чуть отстраняется, заглядывая ему в глаза.
— Вы с самого прибытия в Асгард сам не свой. Я просто хотела помочь вам немного расслабиться.
— Так ты меня слишком расслабишь, — скалится Локи, притягивая жену за талию. Он намеренно игнорирует ее выпад в сторону своего изменившегося поведения. Он лишь ставит себе на заметку: не слишком-то открываться в ее присутствии. — С другой стороны… ничего страшного не случится, если мы слегка припозднимся.
***
— То, что мы опаздываем, да еще и по такому поводу, — непростительно…
— Ой, милая, перестань, — Локи приглушенно посмеивается на причитания супруги. — Кто, в конце концов, виноват в этом? — он скашивает на нее лукавый взгляд, встречаясь со смущенным и слегка осуждающим. Осуждающим их обоих. — И вообще… — он скалится, встречаясь с испуганным взглядом шарахнувшихся от него к стене коридора служанок, — разве это не лучшее начало утра?
— Вы испытываете удовольствие от всего этого? — укоризненно обращается к нему Сигюн имея в виду его настоящее поведение.
— А тебя разве это не забавляет? Ты сама когда-то называла такую реакцию глупой и ограниченной.
Она в удивлении округляет глаза. Разве она такое когда-либо говорила?..
Саркастичная улыбка тонких губ внезапно сменяется крайне едким полуоскалом. Сигюн коротко вздрагивает, обдаваемая шквалом холода и желчи. Ее взор устремляется вперед, следуя за алым мужа.
Локи встречается с крайним возмущением старейшин Асгарда. Возмущением, почти на грани бешенства. Никогда. Никогда за всю историю мира богов йотуны еще не шествовали по Гладсхейму так нагло и так открыто. Почти смеясь им в лицо и откровенно говоря: «Ты здесь — никто, я здесь — все». Один из девяти «всего», если быть точнее. Впрочем, никто из Хельхейма, Нифльхейма, Муспельхейма, Свартальвхейма и Мидгарда не посетит здешнего мероприятия, так что количество царей снижается до заветных четырех.
Локи предельно спокойно здоровается с ними в ответ, когда равняется их, вмиг ставшей угрюмой, процессии. Сигюн не удерживается от волнующего ее вопроса, стоит мужу завернуть за угол и спуститься по небольшой лестнице в следующий коридор:
— Что это было?
— «Это» — старейшины Асгарда, — усмехается он.
Она было открывает рот в желании уточнить, что имеет в виду совершенно иное, но мотает головой, откидывая мысль. В конце концов, она уже не раз видит нечто подобное. Разница лишь в том, что сегодня издевка умножилась втрое. Таков тот, кто берет ее замуж. Таков тот, кого она любит. Тут ничего не поделаешь.
— Опять натянул свою синеву, — вместо приветствия бросает царь Асгарда вошедшей чете Йотунхейма. — Доброе утро, Сигюн.
— Доброе, — улыбается Сигюн, кивая Сиф и получая кивок в ответ.
— Доброе утро, Сиф, — ухмыляется кивнувшей невестке Локи. — И тебе привет, братец. Ты, как всегда, на диво учтив.
— А ты какой-то подозрительно радостный. Кого уже успел вывести за сегодняшнее утро?
— Твоих старейшин, — фыркает он, галантно отодвигая стул супруге.
— Локи! — возмущается Сиф, на что тот лишь закатывает глаза, принимаясь за трапезу.
— Могу поспорить, что ему даже не пришлось ничего говорить, так что не наседай, — Тор коротко сжимает ей руку и поднимает вверх бокал с вином. — За Йоль!
— Ночью будешь пить за Йоль, — закатывает глаза Локи под добродушные усмешки.
— Вот тебе лишь бы слово поперек вставить!
***
Сиф почти все утро проводит, отдавая распоряжения. Организовывать подобный праздник ей не впервой, но это все еще дается ей ужасно трудно. Благо, Сигюн вызывается ей помочь. И когда почти все приготовления оказываются завершены, две царицы двух разных миров с облегчением выдыхают, усаживаясь на скамью в нише Гладсхейма. Сиф долго не решается начать разговор и задать волнующий с самого утра вопрос. Йотунская личина Локи все еще кажется ей ужасно дикой. Но с каждым его визитом и каждой встречей она понемногу к ней привыкает. На это уходит немногим немалым девяносто лет. Сигюн из этих ста лет знакома с ним только десять. Сигюн, совершенно равнодушная к метаморфозам мужа. Она ведет себя за завтраком так, будто в его смене облика нет ничего такого. Будто все так и должно быть. Сигюн и сама меняется, становясь как будто на толику хладнокровнее в своем синем платье с оттенком безжизненной стали, алмазными украшениями и диадемой из белого золота.
Сиф все же приглушенно интересуется:
— И почему он вдруг решил вернуться к личине йотуна? Вчера-то ходил как ас.
— Это столь необычно? — искренне удивляется Сигюн.
Сиф хмурится, не понимая, как данный факт может считаться обычным. Особенно, учитывая, что в Ванахейме царевной она не могла встретиться с нечто подобным. Там и альвы-то появлялись редко. Что уж говорить о других, более отличных во внешности рас. Сиф вдруг пронзает ошеломляющей догадкой.
— Извини за нескромный вопрос… Он что, всегда с тобой в таком облике?
Сигюн заправляет витую прядь в неком смущении, понимая намек, и утвердительно кивает. Сиф мямлит что-то себе под нос, вызывая в ней какую-то неожиданную насмешку. Кажется, кое-кто заражается нехорошей привычкой от мужа. Впрочем… эта капля неправильности Сигюн даже чуточку нравится. Сиф просто не может понять в силу каких-то своих предрассудков. Сигюн же — шагает далеко за грань оных.
— Сплетничаете?
Она оборачивается на знакомый голос, невольно растягивая губы в улыбке.
— Просто ведем беседу.
— Пусть Сиф побеседует с Тором, — Локи обращается невестке: — Он тебя звал. Гости начали прибывать.
Сиф кивает и удаляется с какой-то вымученной улыбкой.
— День только начался, а она, похоже, уже устала, — проговаривает Сигюн, подходя к мужу, в ту же секунду взявшему ее под руку.
— Таковы обязанности царицы Асгарда. Здесь ничего нового. Разве твоя мать не занималась тем же?
— Нертус около десяти тысяч лет. Для нее в этом нет ничего необычного.
— Резонное замечание, — хмыкает царь Йотунхейма. — Ну, Сиф, конечно, не сравнить с Фриггой… но она справляется.
Сигюн кивает его словам, в какой-то мере звучащим даже как похвала. Она позволяет вести себя по коридору-веранде, выходящему к роскошному саду, и невольно задерживает взгляд на зеленой листве кустов.
— Хотела бы здесь остаться? — вдруг спрашивает царь Йотунхейма.
Сигюн читает в тоне его голоса некоторое волнение. Оно подтверждается его крайней напряженностью на лице. И глазами, смотрящими вперед, игнорируя ее собственные.
— Не знаю, — честно отвечает Сигюн с легкой улыбкой.