— Подняли головы!
Он становится перед самой первой девой, пристально всматриваясь в нее с взглядом оценщика. Медленно переходит ко второй, к третьей… Он упивается тем, сколько нервов высасывает из них одним даже непрямым зрительным контактом. Сигюн права. Они все, скорее наложат на себя руки, чем вытерпят его общество. Пусть даже сейчас он намеренно нацепляет на себя маску мерзавца. Локи становится прямо перед царевной. Он придирчиво окидывает ее с ног до головы. Дольше обычного. Останавливается на голубых глазах, застывших в ожидании. Он весело хмыкает и проходит дальше. За его спиной слышится облегченный вздох Ньорда, а в голубых глазах леди Сигюн застывает недоумение. Не дойдя до трех ваниек в конце колонны, Локи тормозит и приподнимает голову трясущейся блондинки за подбородок. Тогда, в беседке… Она кричит громче всех. Локи спрашивает:
— Как твое имя, милая?
— Вальв, — совсем глухо отвечает дева. Она вздрагивает, когда царь Йотунхейма нагибается к ее уху. Он шепчет:
— Знаешь, Вальв, ты слишком тупая, чтобы быть моей женой.
Он отстраняется, потешаясь над застывшим в шоке выражением лица, и, круто развернувшись, возвращается на место перед Сигюн. Его изумрудные глаза встречают ее голубые с саркастическим посланием: «Ну и как? У меня хватает ума?». Локи со сдержанной улыбкой спрашивает то, что уже и так знает:
— Как твое имя, милая?
— Сигюн, — звонко и четко отвечает она, как и подобает царице.
Он удовлетворительно хмыкает и простирает руку вперед в приглашающем жесте. И Сигюн несколько неуверенно, но вкладывает свою ладонь в его под разочарованный взор отца. Она опускает голову, мысленно прося у него прощения. И тут же слышит едва различимый шепот над ухом. Царь Йотунхейма приказывает ей:
— Не смей впредь опускать головы. Никогда!
Она это, непременно, запомнит.
— Я выбрал себе жену, дорогой Ньорд! — оглашает Локи, приобнимая Сигюн за талию и ловя одобрительный взгляд брата.
Тор чуть слышно бросает веселый упрек в его сторону:
— Показушник, — и громко спрашивает: — Чья она дочь?
— Моя… — холодно произносит царь Ванахейма, не спуская глаз с упорно отводящей взгляд дочери.
— Что, правда? — удивленно вскидывает брови Локи. — Не знал, что у вас есть незамужняя дочь! — нагло лжет он.
— Я тоже, кстати! — Сам не ведая того, играет точно по сценарию Тор.
— Какая удача!.. Кажется, у меня глаз, что надо…
А вот эта фраза заставляет Тора насторожиться. И чуть усмехнуться. Он глазами спрашивает у брата, утверждает очевидное: «Так вот, что за коварный план. Ты знал!» И получает ответ: «Естественно, знал!»
— Это верно… — брюзжит Ньорд. — Но, так как она царевна, придется добавить еще один пункт в нашу сделку.
— Какой еще пункт? — недоверчиво щурится Локи. Он переглядывается с насторожившимся Тором.
— Свадебный обряд. Он должен пройти и в Ванахейме тоже.
— Ах, это… — облегченно вздыхает он. — Конечно. Не вижу причин отказывать в вашей просьбе. Это даже куда лучше, — Локи улыбается, читая недоумение Ньорда. Он поясняет: — Ведь так брак будет заключен в двух мирах, а значит, сплотит Ванахейм и Йотунхейм еще теснее. Верно?
Ньорд сжимает ровные губы. Он фальшиво усмехается. Он говорит:
— Верно.
***
Локи вальяжно разваливается в глубоком кресле в одной из многочисленных беседок дворца. Он закидывает ногу на ногу и облокачивается о подлокотник. Задумчиво подпирает кулаком подбородок. Его пристальный изучающий взор обращен на будущую супругу. Сжавшуюся перед ним скорее от неверия в свое положение и внезапно приобретенный статус, чем от страха (хотя и он, бесспорно, присутствует). Маленькую. Хрупкую. Но смышленую и решительную. Что гораздо важнее. Куда важнее ее милого личика и статной фигурки, которые больше дополнительный бонус, чем основная часть. И не то чтобы Локи искал себе уродину.
— Я уже говорил тебе, — неопределенно начинает он, привлекая к себе бегающий полуопущенный взгляд, — не смей опускать голову.
— Простите… — Сигюн дергает головой в порыве вновь устремить глаза в пол, но вовремя останавливается.
Он одобрительно улыбается.
— Послушная девочка, — он делает паузу. — В наш первый разговор ты была такой бойкой… Что же случилось сейчас? Боишься меня?
— Нет, — протестует она, и Локи тут же выставляет напоказ ровные зубы.
Он выбрасывает ей в лицо насмешку:
— Лгунья!
— Просто… — она заминается, — мне немного стыдно за свои слова. Тогда. Около фонтана. Я не хотела вас оскорбить или как-то задеть…
— Это уже неважно, — отмахивается он.
— И вы оказываете… — она старается правильно подобрать слова, — определенный эффект.
— «Определенный эффект»? — Локи весело усмехается. Теперь это так называется. — Впору просто сказать, что я заставляю тебя чувствовать себя неуютно. Не стану говорить, что это пройдет. — Он резко нацепляет маску серьезности. Он говорит: — Я хотел бы кое-что прояснить. — Сигюн молча обращается к нему взглядом с повышенным вниманием. — Все, что мне нужно, — это то, чтобы ты стала моей царицей. Единственная причина, по которой я беру тебя в жены, — дабы ты выносила моего ребенка. Того, кто займет трон Йотунхейма после меня.
Она согласно кивает и говорит:
— Я понимаю.
— Это очередной политический брак, коих было тысячи до, — он вновь делает паузу и получает очередной кивок.
Сигюн говорит:
— Я знаю.
— Ни о какой любви между нами нет даже речи.
И снова кивок.
— Я жду от тебя лишь покорности, преданности и уважения.
— И я дам вам это.
— Прекрасно, — он возвращает на лицо довольную ухмылку. Он поднимается и протягивает руку. Локи делает ей предложение тоном дипломата, заключающего отличную сделку: — Будь моей. И я буду твоим навеки.
Его прямой тон заставляет у Сигюн внутри все свернуться клубочком. Но ведь она прекрасно знает заранее, на что идет, правда? Она заглядывает в изумрудные ожидающие глаза и видит в них сплошь ото всех выстроенные стены. Она слышит немного о нем, еще как о младшем царевиче из Асгарда. Жестоком Боге Коварства, у которого руки по локти в крови. Но тот мужчина, что перед ней, скорее, заслуживает сочувствия и поддержки, чем осуждения. Он ладит с братом, с которым прежде воевал. Хотя не исключено, что это одна из масок или иллюзия.
Сигюн говорит:
— Как прикажете.
Ее маленькая теплая ладонь тонет в его огромной и холодной. Холодной, несмотря на то, что он снимает кожаные инеистые перчатки. Локи помогает ей встать и двумя пальцами подцепляет миниатюрный подбородок. Он позволяет себе мысль, что эта девочка весьма, даже очень весьма красива.
Сигюн неожиданно проговаривает:
— Не примите за дерзость, но…
— «Но»? — он вздымает брови кверху.
— Я знаю… вы сказали, что между нами нет никакой любви… Но, может… хотя бы попытаемся ее построить?
Локи смотрит на нее пристально, с какой-то внезапной лукавой полуулыбкой. Ну конечно…
— Вы, женщины, не можете прожить без любви… — он хмыкает. Что это? Уловка? Попытка манипулировать им? — Что ж, почему бы и нет. Попробуй влюбить меня в себя. У тебя есть на это целая вечность.
Вечность бесполезных попыток.
***
Первое, что встречает Сигюн, стоит ей зайти в свои покои, — это хлесткая оплеуха от матери. Нертус гневно выплевывает:
— О чем ты думала?!
Этого стоило ожидать. Но это все равно ужасно режет ножом по сердцу. Хочется залиться оглушительными рыданиями. Только вот в голове со странной навязчивостью крутятся недавние слова царя Йотунхейма: «Не смей опускать голову».
— Посмотрите на нее! — повышает голос царица. — Ей даже не стыдно! Ты подставила своего отца и весь Ванахейм под удар!
— Я лишь исполнила свой долг, — поджимая губы, отвечает Сигюн, смотря прямо в глаза своей матери. — И ты прекрасно об этом знаешь. Никаких смотрин бы не было, скажи отец с самого начала, что у него есть незамужняя дочь. Правда в том, что я ничем не лучше и не хуже остальных девушек!