Сигюн не то чтобы не хочется. Скорее, ей просто боязно. От неизвестности. От перспективы неизбежного столкновения с воинственной расой великанов, к ней явно недружелюбно расположенных. Она будет на ледяной планете просто чужачкой. Но она знает заранее на что идет. Сигюн носит регалию царицы. Но она всего лишь залог успешного выполнения договора. Постфактум. В конце концов, единственное ее предназначение — это выносить ребенка. Будущего наследника. Возможно, слегка облегчить ношу мужа в плане душевной усталости.
Сигюн спешно выполняет просьбу сесть к мужу оголенной спиной. Она прижимает край одеяла к груди, по неопытности все еще стесняясь своей наготы, и убирает волосы вперед. Она опасливо интересуется, краем глаза подмечая стеклянное стило:
— Вы хотите поставить на мне метку? Это больно?
— Не больнее, чем водить ледышкой по коже, — с приглушенной усмешкой отвечает Локи.
Он оттягивает пальцем свободной руки кожу у своих ребер и начинает выводить вязь хитросплетенных рун, оставляя почти невидимые белые линии. Он признается:
— Ладно, это немного больнее.
Сигюн коротко улыбается. Ей приятна честность от Бога Лжи. Спустя несколько мучительно долгих и молчаливых минут она чуть вздрагивает. Ее жесткой, но бережной хваткой в плечо фиксируют в одном положении. И она не удерживает сиплого шипения, когда ледяной кристалл касается области под лопаткой. Это болезненно холодно. Но терпимо. Гораздо больше тишина давит своей неуютностью.
— Почему именно под лопаткой? — интересуется Сигюн, чтобы хоть как-то развеять выстроившееся безмолвие.
— У женщины не должно быть шрамов на теле. По крайней мере, видимых. Если ты, конечно, не воин. К слову, прости за это, — Локи замолкает, вновь порождая напряжение между ними. Но вдруг шумно выдыхает. Он сам разбивает затаившийся накал неожиданным откровением. Неожиданным даже для себя. Просто что-то в этой женщине его располагает: — Я пришел в Ванахейм, чтобы просто взять жену. Но откопал тебя с твоей разумностью и преданностью. Я никому не позволю причинить тебе вред, Сигюн. Никому не позволю обидеть и буду заботиться о тебе. Но это то, каким меня будешь видеть лишь ты. Запомни это. Не нужно пытаться оправдывать меня и мои действия перед другими. Взамен… — он выводит очередную линию у нее на теле, — я хочу, чтобы ты соответствовала. Была стойкой и гордой. Можешь быть даже холодной, нам с тобой подойдет. Но в то же время милостивой и понимающей. И я хочу, чтобы ты сохраняла свою разумность и верность, благодаря которым я тебя выбрал.
Сигюн с трепетом облизывает пересохшие от волнения губы. Она тихо спрашивает:
— Вы описываете мне царицу Фриггу, не так ли?
Его рука дергается, давая очевидный ответ. А тонкие губы искривляются в звучной усмешке.
— Фригга была царицей достойнейшей из достойных.
— Жаль, что ее больше нет с нами… Я бы хотела с ней встретиться.
Локи мысленно соглашается с ней: «Да, жаль…» А вслух произносит другое:
— Ты бы ей понравилась.
— Правда?
— Несомненно.
Он выводит последний завиток и мановением руки испаряет стило в магический карман. Обеими руками хватает Сигюн за талию, чтобы с ее удивленным возгласом поставить на колени. Локи находит верный угол и прижимается к ее спине своей грудью. Соединяет вязи рун, зеркально отображенные на их телах. Он шепчет связывающее нехитрое заклинание, вызывая в свой молодой жене толпы мурашек. Она чувствует по его разом сменившейся ауре: это черная магия.
— Ну вот и все. Работает, — выдает лаконичный вердикт царь Йотунхейма.
А Сигюн разом цепенеет под прохладными прикосновениями. Она украдкой бросает взор на пальцы на своей талии. Ожидаемо — синие. Она неуверенно касается их своими.
— Я могу?.. — она чуть оборачивается, как бы спрашивая разрешение. Но вместо ответа ее целенаправленно разворачивают к себе лицом.
Царь Йотунхейма смеется:
— Тебе с этим жить.
Сигюн вначале тушуется. Она боязливо, затем удивленно округляет глаза. Но первичное отторжение быстро сменяется интересом. Она невесомо касается синей кожи с инеистыми узорами кончиками пальцев. Холодная. Хотя, что еще ждать от ледяного великана? Сигюн ведет линию от предплечья до шеи. Обращается взором к его лицу. И в ней вдруг мелькает искра разочарования. Локи, конечно же, подмечает это. Он криво усмехается:
— Расстроена моей внешностью монстра?
— А?.. — Сигюн всполошено вздрагивает. — Нет! Что вы!.. Просто… — она подбирает слова, — ваши глаза… — Они пугают ее до жути. — Они были такими выразительными, когда имели свой прежний цвет. — Она будет по ним скучать.
Локи весело вздергивает брови и посмеивается.
— Приму это за комплимент. Но, согласись, — он меняет цвет глаз на прежний — зеленый, — так это выглядит странно.
Сигюн кротко улыбается. Его синяя кожа в сочетании с изумрудными глазами смотрится ужасно нелепо. Царь Йотунхейма смаргивает иллюзию, возвращая кровавый красный.
— Я пойму, если мой вид будет вызывать у тебя отвращение. Но постарайся принять его как можно быстрее.
— Ваш вид не вызывает во мне отвращение, — честно заверят его Сигюн. — Просто… это немного непривычно.
Локи с добродушной насмешкой окидывает ее взглядом.
— Твое тело напряжено до предела. Дыхание то учащается, то замедляется, никак не придя в норму. Взор бегает, не зная за что зацепиться. Ты сжимаешь пальцы в кулаки, чтобы скрыть легкую дрожь. Милая, я слишком хорошо читаю чужие умы, чтобы не понимать, когда меня пытаются водить за нос, — он тихо посмеивается. — Ну вот. Я поймал тебя с поличным, и теперь ты краснеешь.
— Мне слегка неуютно, вы правы. Но… — Сигюн неловко выдыхает. — Я никогда не покидала дворца. И не видела представителей других рас, кроме асов. Будь на вашем месте кто угодно, я бы реагировала точно так же. Я просто не хочу, чтобы вы думали, что дело в вас.
Локи хмыкает. Он бегло проходится большим пальцем по ее виску и спешно встает, чтобы подобрать с пола сброшенную вчера одежду помимо уже натянутых брюк. Он намеренно надевает их на себя до пробуждения новоявленной супруги, чтобы лишний раз не заставлять дергаться еще-пару-часов-назад-девственницу. Он вешает рубашку с камзолом на руку и говорит:
— У тебя есть еще достаточно времени до официального пробуждения. Поспи.
— А вы? — с ноткой заботы интересуется Сигюн.
У Локи от этой тональности проходятся мурашки по телу от непривычки.
— Мне нужно уладить дела с твоим отцом. Не волнуйся, — он смеется над ее резко вытянувшимся лицом. — Мы еще не подписали договор. Только и всего.
— Но… так рано?
— Мы не останемся на утреннюю трапезу. Без обид, дорогая, но я не дам твоему отцу еще одну попытку отравить себя. Или твоей матери. Даже не знаю, кто из твоих родителей опаснее.
Сигюн виновато закусывает губу.
— Ты не должна себя корить, — бросает напоследок Локи, прежде чем скрыться в ванной комнате. — Мы не отвечаем за ошибки наших отцов.
Сигюн выполняет так, как велит ей муж. Но заснуть так и не получается. Она просто лежит с закрытыми глазами. Не делая вид, что спит, нет. Просто так спокойнее. Так лучше думается. И так царю Йотунхейма не приходится с ней нянчиться в очередной раз. Он просто уходит, чинно шествуя прямиком к дверям. Слегка задержав на ней взгляд. Оставляет супругу одну. Одну с колотящимся сердцем. Она почти не спит ночью после их близости. После слишком сильного фонтана эмоций, бьющего и смущением, и стыдом, и наслаждением, и болью. И благодарностью. Царь Йотунхейма предельно заботлив. Предельно нежен. В особенности для мужчины, о котором ходит столько жестоких и грязных слухов. В особенности для мужчины, которого с ней не связывает ничего, кроме формальности. Ей все больше кажется, что все наговоры на приемного сына Одина — просто попытки его очернить. А холодность и напускная опасность — лишь желание защититься. Он просит и ее быть холодной. Значит ли это, что он о ней так беспокоится? Сигюн с каким-то потаенным трепетом все же надеется — да. Она не может — да ей нет и смысла — отрицать того факта, что мужчина из рода ледяных великанов западает ей в сердце. Что после проведенной с ним ночи в ней появляется какое-то ранее незнакомое томящее чувство. Хотя царь Йотунхейма и делает ей больно. И никакого удовольствия от соития Сигюн, естественно, не получает. Хотя весь низ живота и мышцы на внутренних частях бедер до сих пор ноют от тянущего неприятного чувства. Он к ней внимателен. А это уже отличный фундамент для начала семейной жизни.