Нет, створка не хлопнула, когда Мороз вернулся. Даже ветер холодный в избу не влетел вместе с ним, только половица скрипнула. Неслышно так, но я мигом открыла глаза, чтобы встретиться с растерянным взглядом.
— А я тут это… Вернулся, — виновато улыбнулся он, пряча за своей спиной какую-то поклажу.
Привстав, я попыталась заглянуть ему за спину, но мужчина извернулся, и я снова ничего не увидела.
— А что это ты там прячешь? — наступила я на одеяло, а оно возьми да упади к моим ногам. А я в одной сорочке: — Аааа!!! — завизжала я, растерявшись.
— Аааа!!! — пробасил Мороз, а позади него что-то грохнулось и совершенно точно разбилось. — Ты чего орешь?
— А ты не смотри на меня! Я девушка замужняя!
В меня полетел халат. Морозовский халат, между прочим, тогда как под моим изумленным взглядом мужчина остался лишь в шапке, валенках да белых штанах. И вот все бы ничего, но мне на такое смотреть-то нельзя!
— Аааа!!! — закричала я повторно, чтобы выразить свое несогласие с происходящим.
— А теперь-то что? — присел он на корточки, заглядывая в свою котомку.
— Ты же голый! — бросила я в него его же халатом.
— Вот черт, теперь стирать придется…
Мы сидели на разных краях скамейки, время от времени перетягивая одеяло. Ну, просто сидеть рядом с этим полуголым индивидом мне не позволяла моя честь, а ему — сковородка в моих руках.
Обиженно сопел, поочередно откусывая от пирожков с капустой и мясом. К жаркому пока не притрагивался — я перегрела, забывшись, пока отстирывала его халат. Ткань испачкалась в вине, которое разлилось по полу. Стеклянная бутылка разбилась вдребезги, едва странная котомка встретилась с полом, но отмывать пришлось не только халат.
В знак примирения Мороз откуда-то привез для нас заморские блюда, которым я и названий не знала. Еда лежала прямо в тарелках, а сверху была накрыта странной просвечивающейся тканью. Прикасаться к ней, и уж тем более пробовать ее, я боялась. Только тряпочкой протерла да на улицу вытащила, чтобы не испортилась. Морозу тоже есть эту гадость запретила.
— Это паста с морепродуктами! — обиженно наблюдал он за тем, как я вытаскиваю его поклажу за порог. Ну правильно, одеяло-то у нас одно на двоих было! — Ты хотя бы чизкейк попробуй!
— Конечно-конечно. Вот сейчас гадость всю холодом убьем. А то мало ли из чего они это готовили. Ты знаешь, мне кажется, там что-то до сих пор шевелится, — доверительно сообщила я. — А я тебе пирожков приготовила. И жаркое.
В общем, пришлось ему есть то, что дают. Прямо как папенька учил.
А платье все не высыхало.
А тишина угнетала.
А одеяло у нас одно на двоих.
— А хочешь, я тебе сказку расскажу? — вдруг придвинулся Мороз ко мне поближе.
Ну я и отодвинулась. Да как грохнулась с лавки, потому как на самом краю сидела.
— Ух, как больно-то, — застонала я, поглаживая место, которым ударилась.
— Чего же ты так, горе луковое? — мигом оказался мужчина рядом со мной.
— Э-э-это из друго-о-ой ска-а-азки… — протянула я, шмыгая носом.
В одеяло завернул меня, на руки взял да на кровать понес. А я даже запротестовать не в силах была, так попа болела. И слезы из глаз катились.
— Сильно больно? — вопросил он участливо.
— О-о-очень.
— А давай поцелую, где болит, а? — и смотрит так выжидательно.
— Ты мне сказку обещал. — У меня даже слезы высохли от его наглости.
— Ну тогда слушай, — усмехнулся Мороз. — Жил-был бедный-несчастный предприниматель.
— Кто-кто? — переспросила я, нахмурившись.
— Эээм, — призадумался Мороз, покачивая меня, завернутую в одеяло, на своих коленях. — Жил-был бедный-несчастный король. Ну как бедный? Совсем не бедный и чаще вовсе не несчастный, но сейчас не о том. Жил-был, и встретилась ему как-то девица ясная. В первый раз встретилась на балу, во второй раз встретилась в ресторации, а в третий раз у него дома.
— Это как у него дома? Без спросу в дом его проникла, что ли? Без приглашения? — ужаснулась я такому поведению.
— Да нет, он ее сам приглашал, но не в этом суть. Самое главное то, что в четвертый раз он видеть ее не захотел. А девица эта ясная вдруг обернулась ведьмой злющей да отомстила королю по самые яй… По самые уши. В общем, уши у короля появились, повышенная лохматость в самых интересных местах и… хвост.
— Прямо-таки хвост? — удивилась я, представив себе такое чудо-юдо. Это ж ни в сказке сказать, ни пером описать.
— Ага, хвост. А отсмеявшись, ведьма сказала, что проклятье с короля спадет, только если девица прекрасная за три дня влюбится в него без памяти. Понимаешь? — и глянул на меня так — выжидающе.