“Помоги мне!” - взмолилась она, сама не зная к кому обращается. К Богине? К Луне? К своей волчице?
Ответа не было, но пальцы налились могучей силой. Дженни пробила дерево и рванула на себя дверцу, выдирая вместе с болтами, на которых та держалась. Схватила аптечку и кувырком выкатилась из машины, готовой вот-вот стать погребальным костром. И в три нечеловечески огромных прыжка оказалась у скалы.
Успела!
И земля содрогнулась. Ослепительная оранжево-красная вспышка заставила зажмуриться, тело окатило волной иссушающего жара. За скалой, в языках адского пламени плясала и бесновалась мантикора - убитая и плененная после смерти, она праздновала свободу, выжигая все вокруг себя. Дженни съежилась, прижимаясь к прохладному боку камня, и взмолилась, чтобы оставшегося в убитой, но не убиенной твари силы не хватило, чтобы добраться до них.
Три минуты. Раскалившийся воздух обжигает лицо, словно совсем рядом огромная печь для плавки металла. Даже скала под боком нагрелась и чуть потрескивает.
Пять минут. Трудно дышать - тварь сожрала весь воздух. Если бы не холодное дыхание реки, они оба испеклись бы, словно пирожки в духовке.
Семь минут. Сколько же в ней силы?! Неужели это никогда не кончится?!
Но ярость, даже если это ярость мантикоры, не безгранична. За скалой прощально полыхнуло, в небе вспыхнул огненный абрис - крылатое существо с головой человека, львиным телом и хвостом скорпиона оскалилось и растаяло в воздухе.
Стало тихо. Только плеск воды о камни.
Глава 6
От боли мутилось сознание. Мир то расплывался, то вновь собирался в нереально четкую картинку. Раум, как все дети высшей расы, умел отключать боль, но сейчас ее было слишком много. И она возвращалась, словно наглый попрошайка, которого сколько ни гони, не отвяжется.
Боль несла за собой беспамятство и бред. В этом бреду Раум плыл по багровой, как камни Маррейстоуна, реке полной жидкого огня. То погружался в нее, падая в блаженную тьму и беспамятство, то выныривал на поверхность.
Стоило бы все отпустить, отдаться огню, вспыхнуть и сгореть. Но какая-то мысль свербила, не позволяла сдаться, заставляла бороться, из последних сил, цепляясь за ускользающую реальность.
- Раум, ты меня слышишь?
Девичий голос, в котором звенели слезы, разорвал подступившую было снова пелену забытья. Смоченная водой тряпица коснулась лба. Она была восхитительно прохладной.
- Дженни…
Демон фокусировал взгляд. Встревоженное лицо зависло над ним. В зеленых глазах стояли непролитые слезы, но губы были упрямо сжаты. И в руке она сжимала… шприц?
Вот зачем этой сумасшедшей потребовалось возвращаться к машине. Раум чуть с ума не сошел, когда понял, что Дженни побежала к авто, которое вот-вот рванет. Он даже пытался ползти за ней, но потерял сознание.
- Раум! Сколько доз регенератора у тебя в аптечке?
- Две… - он скривился. - А, нет… Одна… Вторую я вколол тебе. Помнишь?
Одна доза - слишком мало в его случае. Только продлит агонию. Даже изумительных способностей демона к самоисцелению, помноженных на действие лекарства, не хватит, чтобы срастить сломанный позвоночник.
Тонкие пальцы с отчаянной силой вцепились в его плечи.
- Почему так мало?! В аптечке должно быть пять!
- Давно… не обновлял.
Он два с половиной года не вспоминал об аптечке. С того дня, как купил машину. Заботится о комплектности медикаментов? Зачем? Если что-то способно навредить высшему демону, регенератор и пластырь все равно не помогут.
Дженни часто заморгала, словно пытаясь отогнать слезы, а потом помотала головой.
- Ладно, - сквозь зубы прошипела она, вонзая шприц чуть выше ключицы. - Хотя бы это…
После регенератора в ход пошел анестетик, и раскаленная река боли чуть отступила, вынесла Раума на берег под хмурое осеннее небо.
Он лежал на камнях, рядом действительно бурлила река, полная не лавы, а холодной горной воды.
- Не поможет, - это получилось так тихо, что он сам едва услышал свой голос. - Я все равно уже труп.
Смерть была рядом. Ждала где-то в конце сплава по извилистой алой реке. Раум слышал ее тяжелое дыхание сквозь биение крови.
- Не говори ерунды, - Дженни забористо выругалась. Наверное, это прозвучало бы даже убедительно, если бы ее голос не дрожал.
- Ты знаешь, что я прав.
Он сфокусировал взгляд на ее лице, стараясь запомнить каждую веснушку, каждую милую черточку. Гнев, за которым прячется страх, в упрямо сощуренных глазах. Налипшая на лоб темно-рыжая прядка. Лучше бы она улыбалась… Но и такой - насупленной, злой, испуганной - она была прекрасна.