В интернете нет никакой информации о его личной жизни и о том, что происходит за пределами октагона или ринга. Все знают Спартака, как бойца. И никто - как человека.
Рассуждая обо всём этом, неторопливо скольжу по его мускулистой спине взглядом, неосознанно кусая губы. Ладно хоть он этого не видит, иначе сгорела бы со стыда.
Атмосфера в зале пропитана агрессивными флюидами и ещё чем-то... Чем-то почти интимным.
- Тась, не надо... - доносится его хриплый голос.
Я вмиг краснею до кончиков ушей, ведь он имеет ввиду мои назойливые гляделки. Похоже всё-таки видит! Совершенно точно!
Потупив взгляд, рассматриваю свои ладони, а потом опять смотрю на отточенные движения Спартака. Ничего не могу с собой поделать. Взгляд так и приклеивается к его спине.
- Тась... – вновь, хрипло.
Удар! Такой силы, что тяжёлая груша рикошетит на полметра.
- Ты играешь с огнём...
Ещё удар, на этот раз ногой.
- Тогда зачем позвал меня и выдал спички? - выпаливаю немного дерзко, в попытке пошутить.
Спартак замирает и разворачивается. Во взгляде - задумчивость, быстро сменяющаяся уверенностью. На лице - ни намёка на улыбку.
Быстро приближается, преодолевая расстояние между нами за секунду и один удар моего напуганного сердца.
- Спички, - повторяет за мной. - Если я - спички, до для меня ты сейчас канистра с бензином, - склоняется к моему лицу, упирается лбом в мой лоб. - Хочешь, и мы прямо сейчас сгорим дотла?
Мужчина протискивается между моих ног и мне приходится развести их в стороны.
Словно провоцирует. Проверяет на прочность.
- Хочу! - вновь пытаюсь быть дерзкой, но мои поджилки трясутся от напора чемпиона.
Спартак накрывает мои губы своими, быстро завладевает ртом, подчиняя своему. А я безропотно отвечаю на поцелуй и цепляюсь за его влажные от пота плечи.
Запах Спартака мне тоже нравится. Такой мужской, агрессивный. Я никак не могу им надышаться.
- Тебе страшно. Ты не готова, - шепчет Спартак напротив моих губ. - Пока нет…
Отпрянув, идёт к подоконнику - там лежит его полотенце. И пока мужчина вытирает лицо, я пытаюсь поймать губами закончившийся в лёгких воздух. Сжимаю бёдра, расправляю подол платья...
Он прав - я не готова...
Спартак возвращается ко мне и помогает слезть с ринга. Взяв за руку, молча ведёт к выходу и мы заходим в соседнюю дверь. За ней оказывается просторная раздевалка. А дальше и душевая...
Мужчина усаживает меня на скамью в центре. Открывает шкафчик, швыряет в него полотенце и достаёт другое. Бросив на меня весьма странный взгляд, уходит в сторону душевой кабины, а через секунду там включается вода.
Я наверное в жизни не чувствовала большую неловкость. Что если кто-то войдёт сюда прямо сейчас? И вдруг это мужская раздевалка?..
Оглядевшись по сторонам, убеждаюсь - мужская! Наверняка как и весь клуб, ведь я не видела здесь женщин, кроме меня и Маши.
Щеки полыхают огнём, пока дожидаюсь Спартака, а когда он возвращается в одном полотенце на бёдрах, попросту зажмуриваюсь.
Слава Богу он никак не комментирует моё поведение и судя по хлопанью дверки шкафа, всё-таки одевается...
Через несколько минут, чувствую его руки на своих коленях и осторожно открываю один глаз. Потом второй, потому что Спартак успел надеть рубашку и брюки. И он сидит на корточках передо мной, а на его губах играет подобие улыбки.
- Что мне прикажешь с тобой делать? - негромко интересуется мужчина, поглаживая подушечкой большого пальца, внутреннюю часть моего бедра.
От этих прикосновений внизу живота всё закручивается в тугой узел.
- Я не... не знаю, - беззвучно выдыхаю и опускаю взгляд на его руки.
Одна тут же тянется к моему лицу. Пальцы сжимаю подбородок, вынуждая посмотреть ему в глаза.
- Такая маленькая... такая неопытная, - хрипло шепчет Спартак, прожигая моё лицо опасным взглядом.
Его взгляд говорит намного больше, чем слова. Да - я играю с огнём. С настоящим пожаром, который может оставить от меня лишь пепелище.
- Пойдём, Тась, - стиснув мою ладонь, встаёт сам и дёрнув за руку, вынуждает подняться с лавки.
Я чувствую, что Спартак прилагает титанические усилия, удерживая свои желания под контролем. Мне надо отдать ему должное, что он не торопит меня. И я вижу, как тяжело ему даётся эта затянувшаяся между нами пауза. Ведь он наверняка привык брать, особо не спрашивая разрешения…