Передо мной восстал призрак. Мужчина лет тридцати пяти – сорока, с длинными чёрными волосами закрученными в странную высокую прическу на макушке. Ног у него не было, по крайней мере, до коленей точно. Одежда....Такую лет пятсот никто не носил точно. Белоснежная рубашка с высоким воротником-стоечкой, желетка. Брюки... Это были не брюки. Это были шелковые штанишки до колен. В обтяжку, чтоб вы понимали. Малиновые. Дальше – хуже. Призрак также был обладателем карых глаз(и как только различила цвет) и кустистых бровей с короткими усиками. Сухое, в прошлом, возможно, довольно точенное аристократическое лицо, ныне выглядело презентабельней некуда. Конечно, это же было лицо призрака. Ещё бы ему плохо выглядеть.
— Кто ты? – задала закономерный вопрос, когда уже отошла от шока и поняла, что сущность хоть и призрачная, но на первый взгляд безобидная.
— Ты проклята, сударыня. И что за вид падшей женщины!? Ты распутница?! Боги, меня вытащила распутница, где же справедливость!
Голос у призрака был что надо. Звонкий. Услышать такой рано утром – подумать, что смерть пришла. Я закрыла уши руками. Звезда! Это невозможно! Ну просто какие-то потусторонние ультразвуковые волны, которые предназначались бы как минимум для пыток.
— Да затк... – стоп. Хамить не надо. Хамить – плохо. Призракам – тем паче. – Закройте уже, пожалуйста, любезнейший, рот! У вас несомненно прекрасный голос, но, боюсь, я не в состоянии по достоинству оценить его звучание. И все же повторюсь, милейший.... Кто вы?
Мои слова – да кузине в уши. Аурика бы оценила. Подружка, нынче счастливо прожигающая жизнь в браке, любила все эти словесные завороты всей душой, так как находила их более чем веселыми. Хоть у нас разница в возрасте была четыре года, это не мешало нам проводить вечера, обсуждая очередного несчастного лорда, попавшего в сети молодой красавицы. Тем временем призрак все же соизволил ответить:
— Меня зовут Клементино, но можно просто Клемонт, я аристократ, – призрак прикрыл очи, задумавшись. Потом открыл и, имея на лице непроницаемую маску безразличия ко всему происходящему, добавил: – На этом все.
У меня дернулся глаз. Безусловно, правый. У Снежки внутри наверняка отпала челюсть, но это были мелочи по сравнению с тем, что я услышала позже:
— Вы все ещё прокляты.
Конечно! И как я забыла. Бросила быстрый взгляд на меч – будь этот кусок ржавой железяки четырежды использован в виде столового ножа – и отвернулась. Так, надо думать.
— И в чём же суть этого проклятия?
— Да мне откуда знать!? Вытянула проклятую штуку – наслаждайся теперь.
— А снять его как-то вообще можно?! – меня била мелкая дрожь.
— Попробуй выбросить меч.
— Выбросить? – недоуменно. – Ладно.
Перехватила ручку поудобнее и как копьё какое-то швырнула железку в кусты. Минута. Вторая. На третью Снежкина чуйка предостерегающе заворочалась. Не успела я об этом как следует подумать – проклятая штуковина буквально телепортанулась над моей головой. Отскочила в последний момент. Выругалась.
— Сударыня, вы бы так не ругались, – цокнул призрак, – вы же леди! Знаете, в моё время девушка ни за что бы не позволила себе столь распущенное поведение. Говоря откровенно, уже то, что вы ушли вперёд своих спутников, вас не красит. Про то, что молодая девушка путешествует в компании одиноких мужчин и речь не идёт! Эх, что за люди, что за люди....
— В вашем времени вообще о такоми понятии как равноправие слышали? – огрызнулась в ответ. Не хотелось, конечно, грубить, но нервы мои были шаткими, а ситуация располагающая.– Ваши девушки небось только и делали, что за домом следили, детей рожали, да болванчиками неразумными были. Вот тут действительно можно сказать «что за люди».