— Слушай, — сказала серьезно, подходя ближе, — если меня не застанут дома, точно решат, что я замешана. Причём, в первую очередь, следователь. А я даже не знаю в чем. И ты прав, так просто отбрехаться уже не получится. А так, смогу хотя бы попробовать. Посмотри на меня, — развела руки в стороны и надула губы, сказав: — Ну кто заподозрит меня в коварстве?
— Я, — ответил уверенно, слегка выпучив глаза, — я подозреваю тебя во всех смертных грехах. Это только с виду вот это вот все, — он окинул меня взглядом с ног до головы, а потом остановился на груди. Я посмотрела вниз и поняла, что мокрая белая футболка бесстыдно просвечивает и торопливо прикрылась руками.
— Зачем ты выкрал парня? — спросила, чтобы отвлечь его внимание, а он тут же нахмурился:
— Не твое дело. И ты останешься тут. Расскажешь при любом раскладе, а так у меня хотя бы будет пару дней, пока ищут.
— Надо бы рассказать про тебя тому вежливому парню, — ответила недовольно и вернулась к печке.
— Ага, развлекалась бы сейчас с десятком мужиков, — хмыкнул злорадно, а потом добавил: — Хотя, может это как раз в твоём вкусе.
— Тебя послушать, так я нимфоманка, готовая наброситься на первого встречного, — ответила недовольно.
— Плевать, — ответил быстро, направившись к выходу. — Не скучай, — открыл дверь и вышел, а я замешкалась, а когда вылетела на улицу успела только увидеть, как он садится в машину.
Бежать за ним не было никакого смысла, я топнула ногой в досаде, глухо порычала и вернулась в дом, хлопнув дверью и пытаясь придумать хоть какое-то подобие плана по спасению. Но его не было.
В небольшом домике из мебели стояли лишь стул и стол, а из убранства — мышиный помет. Не валялось даже старой грязной тряпки, хозяева перед отъездом основательно все выгребли. Печь была едва тёплой, а значит, довольно скоро тут вновь станет как в вытрезвителе, но выходить на улицу в одной мокрой футболке и, тем более, идти искать помощь, было ещё глупее, чем остаться и надеяться, что он вернётся. Так я думала до темноты. Когда через грязные окна начали пробираться сумерки, я пожалела о своём выборе, но момент был упущен. Меня бил озноб, хотелось есть, пить и в туалет. С двумя последними задачами я справилась, выйдя на улицу и вернувшись с пригоршней снега, а вот с остальными…
Я легла на стол, подтянув ноги и обхватив себя руками, и решила, что пойду отсюда, едва рассветет, но ночью поднялся сильный жар и я не могла даже пошевелиться, скованная диким холодом и мелко сотрясаясь всем телом.
«Чертов Сашка Абрамцев» — вертелась в голове единственная мысль, я вновь приготовилась встретить тут свою смерть и ближе к утру уже мало что соображала, то и дело проваливаясь в небытие и каким-то чудом из него выбираясь, отчаянно хватаясь за реальность.
— Твою ж мать… — услышала нервное.
Заскрипели половицы, я почувствовала рядом тепло и потянула по направлению к нему одну руку, силясь открыть глаза. Когда мне это наконец удалось, он уже снял куртку и завернул меня в неё, подхватив на руки.
— Ты… — смогла сказать, слегка улыбнувшись, а потом протянула руку, коснувшись его лица и выдохнув: — Сволочь ты…
— Да знаю, знаю… — пробормотал, хмурясь и пытаясь открыть заднюю дверцу машины. — Не мог я раньше прийти.
— Дышать трудно, — сказала устало и закашлялась.
Он нахмурился ещё сильнее, быстро закрыл дверь и сел за руль, а я почти полностью завернулась в его куртку и пыталась не отключиться, глядя в окно.
Под конец пути меня все же вырубило, я снова открыла глаза только когда он хлопнул дверцей. Аккуратно достал меня с заднего сиденья и понёс в мою квартиру.
Входная дверь оказалась незаперта, но плотно закрыта, так что, меня хотя бы не ограбили. Он положил меня на кровать, но я заставила себя подняться под его настырным взглядом и пошла в душ, на ходу стащив футболку и бросив ее на пол.
Силы свои я явно переоценила, сползла на пол под горячими струями и обняла себя за колени, чувствуя, как снова отключаюсь.
— Ты утопиться решила? — услышала гневный рык, но даже голову не смогла поднять.
Он выключил воду, поставил меня, ухватив за плечи, вытер и вынес из ванной, вновь устроив на кровати.
— Телефон, — сказала тихо, а он буркнул:
— Лежи и не двигайся.
А я и не могла. Закрыла глаза и очнулась только когда услышала встревоженный голос отца:
— Вероника, дочка… — в глаза бил яркий свет, я дёрнула головой и поморщилась, снова начав кашлять, а отец повысил голос: — Что стоите?! На носилки, быстро!