Противостояние затягивалась. И пора было вмешаться, пока эти двое не вцепятся друг другу в глотки прямо здесь.
— Повелитель, я хочу есть! — капризно заявила я. — Ты обещал, что меня покормишь! И что будет десерт! Ой, а ты будешь кормить меня с ложечки?
Дядя поднял брови. Тайбери покосился на меня. Уж он-то точно не обманулся моим наивным выражением лица.
— Тебе пора идти, Баррас, — коротко сказал Тайбери. — Ты сказал всё, что хотел.
— Если окажется, что Деанара мертва, ты ответишь перед домом Кассадьеро, — голос Барраса опустился почти до шипения. — Я глава дома, и если я захочу стереть тебя с лица земли, то даже Адриан тебя не защитит.
— Я не нуждаюсь в его защите.
— Посмотрим.
Лорд Баррас, усмехнувшись, направился к двери. Лицо Тайбери превратилось в камень. Я физически чувствовала, что он бросился бы на Барраса, если бы мог. Но законы великих родов его удерживали, и я была рада этому: даже лучший студент Академии не мог тягаться с главой рода по возрасту и опыту. И уж точно не в спонтанном поединке.
Но я, глупенькая наивная шейра, была способна на любую мелкую гадость. В конце концов, кто обвинит меня?
Я следила за дядей с замершим сердцем. Сейчас он шагнёт на ступень перед входной дверью. Сейчас, вот-вот, осталась секунда…
Сердце забилось быстрее. Сейчас или никогда!
Я стянула оставшуюся магию в кулак правой руки, сжав её в точку. И одним жестом сорвала пуговицу с левой манжеты.
Ускорить полёт крошечного предмета, сделать его точнее, добавить жара и огня — упражнение, знакомое с детства. Вот только без кристалла я едва ли могла сдвинуть песчинку на половину ладони. А сейчас…
Пуговица бесшумно свистнула над полом и приземлилась на ступеньку.
А секунду спустя дядя поставил на неё ногу.
И поскользнулся.
Его нога дёрнулась, и он издал короткое ругательство. Казалось, он вот-вот упадёт. Я чуть не подпрыгнула от радости.
Но дядя властно взмахнул рукой, удерживая равновесие, и, выпрямившись, резко обернулся к Тайбери.
На его ладони лежала проклятая пуговица.
— Что. Это? — последовал ледяной вопрос.
Тайбери скрестил руки на груди.
— Надо же, — протянул он. — Моя юная шейра так спешила ко мне, что теряла одежду по дороге? Как мило с её стороны. — Он вернул Баррасу усмешку, похожую на оскал. — Или она это нарочно? Деревенские девчонки метко кидают камешки. Если так, моя шейра любит тебя ещё меньше, чем твоя племянница.
— Приструни её, — процедил дядя. — Или я этим займусь.
Он подкинул пуговицу в руке. Взгляд, короткое движение — и та осыпалась пылью на ковёр. Баррас смерил меня взглядом, и я отчётливо поняла, что в этот момент он был бы не прочь, чтобы второй кучкой пепла оказалась я.
Я сглотнула. Может, я это зря? И не стоило его дразнить?
— Ещё одно слово в адрес моей шейры, — негромко произнёс Тайбери, — и у нас начнётся совсем другой разговор. Ты точно хочешь его начать?
Лорд Баррас не соизволил ответить. Щелчок пальцами — и дверь с грохотом затворилась за ним.
Мы с Тайбери остались вдвоём.
Тайбери повернулся ко мне, и взгляд его сделался острее.
— Кажется, — задумчиво произнёс он, — нам стоит поговорить о твоём наряде. Когда ты явилась в мою ванную, у тебя все пуговицы были на месте. — Он кивнул на порванную левую манжету. — Что это за трюки?
Я затрепетала ресницами.
— Мне показалось, что этот лорд огорчает тебя, мой удручённый повелитель. — Я невинно уставилась на Тайбери.
— И ты решила унизить его при мне?
— Это получилось случайно! — торопливо сказала я. Ох. Кажется, я это уже где-то говорила. — Совсем-совсем случайно, честное слово, повелитель! А если и неслучайно, то только чуть-чуть!
Тайбери лишь возвёл глаза к потолку. Надо же, я стала его шейрой лишь полчаса назад, а он уже успел от меня устать? Какой у меня, однако, неблагодарный повелитель.
— Слишком уж здорово у тебя это получилось, — пробормотал он.
— Спасибо, мой великодушный повелитель. — Я скромно опустила взгляд. — Я старалась.
Тайбери помрачнел.
— Это был не комплимент. Ты знаешь, что дома Кассадьеро и Тайбери враждуют?
— Да, повелитель, — прошелестела я, опустив взгляд.
— Нападение на главу великого дома карается соответственно, — холодно произнёс Тайбери. — А Баррас, если захочет, будет трактовать твои шалости именно так.