Интересно, рассказывал он Кэрол про Рейчел? Вероятно, нет. Чарльз Форд не из тех мужчин, что трезвонят о своей личной жизни на каждом углу. И о знакомстве его с Тэссой Рейчел узнала совершенно случайно. А теперь это!
Слезы навернулись на глаза Рейчел. Все это был обман… бессовестный, гнусный, чудовищный обман… а она попалась на элементарный дешевый трюк, старый, как мир. Поверила мужчине только потому, что сама же и захотела ему поверить. Добро пожаловать в стану романтической любви, Рейчел Ричардсон! Добро пожаловать в страну дураков!
46
Отыскать ранчо Чарльза было несложно. Если ехать на юг от Санта-Фе, почти непременно окажешься на его территории. На заднем сиденье лимузина Рейчел совсем продрогла, но отнюдь не только из-за включенного на полную мощность кондиционера. Свой гнев она преодолела на борту самолета. Однако по-прежнему руководствовалась в своих поступках не столько рассудком, сколько эмоциями. Неужели вот так чувствуют себя убийцы? Она находилась в состоянии полнейшего безразличия ко всему. Поступки совершаются по наитию, наобум, не имеют значения, лишены последствий. Ничто и никогда не сможет сравниться с ее теперешней болью, поэтому остальное попросту не существенно. За исключением того, что в этот субботний день на 120-градусной[20] жаре она находится здесь, в пустыне, которую любит человек, любимый ею.
– Въезд на ранчо должен быть через несколько миль, влево от шоссе, – сказал ей водитель.
Она глубоко вздохнула. Что же сейчас будет? Что она скажет Чарльзу, Кэрол? Какие слова найдут они, чтобы ответить ей? Бессмысленно гадать. Все произойдет в считанные секунды. Она здесь не для взаимных упреков и обвинений, а для того, чтобы просто удостовериться. Сейчас больше, чем когда-либо в жизни, ей нужны точные факты. Она вновь стала прежней Рейчел, дальновидной и проницательной, неутомимой и сметающей все преграды на своем пути в поисках истины.
Въезд на обширную территорию ранчо не производил особого впечатления. Простые ворота, распахнутые настежь, а по обе стороны от них – невысокий деревянный заборчик. Наверху – табличка с надписью «Las olivas». За воротами – подъездная дорожка, обсаженная деревьями и уходящая вдаль, насколько хватает глаз. Они ехали и ехали, минут десять. Затем сквозь марево дрожащего от жары воздуха Рейчел разглядела дом среди купы деревьев – зеленого оазиса в пустыне. Теперь он стал ясно виден, рядом – хозяйственные постройки под красными черепичными крышами, справа – конюшни, слева – еще какие-то сооружения.
Где же Чарльз и Кэрол? Занимаются любовью в такой жаркий денек? Рисуют, вдохновляя друг друга, соперничая в буйстве красок и полете фантазии. Где же происходит этот акт предательства? Здесь? Там? Повсюду? А у Рейчел по-прежнему никакого плана действий. Она нарушает границы частного земельного владения. Она здесь – незваная гостья. Не имеющая никаких прав, кроме зыбких притязаний бывшей, бывшей любовницы и просто дуры.
Она горько улыбнулась. Интересно, когда теперь эти права появятся у Кэрол? Через неделю, месяц, год? Меньше? Потому что такие мужчины остаются такими навсегда. Это волки, прикидывающиеся овечками, поедающие романтичных Красных Шапочек, подобных Рейчел, на завтрак, на обед и на ужин.
– Подвезти вас к главному входу? – спросил водитель.
– Нет, вообще-то мистер Форд меня не ждет. Это сюрприз.
Рейчел осмотрелась. Они проезжали под аркой, являющейся воротами, ведущими в главную усадьбу. Налево – сад с фонтанами, зеленые газоны и цветочные клумбы. А в самом конце живая изгородь из ровно подстриженных кустов. Чутье подсказало Рейчел: «Там».
– Вы не могли бы остановиться вот тут, слева?
Она вошла в ухоженный сад, но не заметила в нем никаких роз – никакого источника для художественного вдохновения Кэрол. Значит, та роза символизирует собой Розу. Символика более чем очевидна. «Я могу заменить ее тебе», – вот что хотела сказать Кэрол.
До слуха Рейчел донесся всплеск воды, приглушенные возгласы. Стало быть, там, впереди, бассейн. В нем купаются двое. Играют, шумят, гоняются друг за другом. О, ей прекрасно известно, в какие именно игры играет в воде Чарльз Форд. К ее желудку подкатила тошнота. Она помнила, что он вытворял с нею в море.
Рейчел уже видела голубизну водной глади и зыбь на ней, наверняка создаваемую ее любовником и ее подругой. Набрав полную грудь воздуха, она неслышно шагнула вперед. Как индейцы. Как он. Она хочет видеть все, сама оставаясь незамеченной. Когда доказательство будет налицо, она сразу же уйдет, а они так и не узнают, какую боль причинили ей. Она вернется назад по своим же следам через сад, сядет в машину, вскоре окажется в аэропорту – и прямиком в Нью-Йорк, назад, назад, к прежней Рейчел, навеки и навсегда! И никогда впредь не станет ни вспоминать, ни переживать эту боль. Никогда впредь не позволит себе опускаться до такого – выслеживать людей и шпионить за ними, допускать, чтобы ее жизнь зависела от посторонних.