В мужском взгляде появилось лукавство. Ричард аккуратно стер слезы с моих щек и подмигнул. Мне никогда ещё не встречался человек, готовый отдать за меня жизнь. Впрочем, я никогда до недавнего времени не спасала людей от смертной казни. Всё случается впервые.
— А что потом?
— Я так испугался, что уже собирался бежать вызволять тебя. Не от чувства заботы или дружбы, нет. Просто страшно было осознавать, как я собственноручно отправил ни в чем неповинную девочку, спасшую мою шкуру, на верную смерть. Кстати, как ты выбралась?
— Выпрыгнула со второго этажа и дала деру, — хмыкнула я, вспоминая об ушибе, крикливых торговцах и молодых людях, выведших меня из села.
Я в последний раз шмыгнула носом и пересела на другой край бревна. Обнимания нехорошо затягивались, поэтому стоило их прекратить. Ричард широко раскрыл глаза и склонил голову, неприлично долго и с интересом рассматривая меня.
— Ты лучше продолжай о своем спектакле рассказывать! — насупилась, поднимая лицо к чистому небу.
— У меня история не столь увлекательная. — Он откровенно смеялся. — Побродил по лесу, не зная, как помочь тебе выбраться из передряги. Но ночью совершенно случайно наткнулся на твои стенания.
— Так ты все слышал?!
Вот стыдоба-то.
— Ты радуйся, что я все слышал. Тогда-то и решил обратиться в волка и тихонько, аккуратненько помочь тебе в пути. Правда, я-то ожидал, что придется заслужить доверие или ловить тебя по лесу, ну, не каждый же день видишь волков, а ты…
Слов для «а ты…» он не подобрал. Ну да, а я начала сюсюкаться и чесать за ушком.
Кошмар, стыдоба-то какая.
— А ты даже дала мне имя, — все-таки окончил Ричард. — Польщен. Не злись, я шучу. Всё, больше ничего важного я не скрыл. К ведьме — я слышал о ней когда-то давно — вел тебя с самого первого дня. А после того, как ты едва не сломала себе шею, решил немного подбодрить.
— А сколько я… бредила?
— Дня четыре, — улыбнулся он, перебирая челку. — Но это было мне на руку. Я смог приготовить разные укрепляющие отвары. Кстати, хороший у тебя котелок был.
— Ричард, — вместо благодарности начала допытываться я, — а откуда ты знаешь, как варятся эти самые отвары?
— Моя бабка — знахарка. Никакой магией не обладает, а вот с травами возилась всю свою жизнь. Ну и меня обучила по малости. Вот и всё. Твоя очередь делиться новостями…
Я помассировала виски.
— Подожди, это твой вой я слышала той ночью, когда свалилась в яму?
Ричард нахмурил брови и сощурил глаза.
— Нет, в этом нет моей заслуги, — слишком быстро, не задумываясь, ответил он. — Теперь слушаю тебя.
Я долго ковыряла застежку на сумке и отмахивалась от назойливого жука, пикирующего мне в ухо.
— Просто решила вернуться.
— И всё?
— Ну, во-первых, мы толком не попрощались, во-вторых, дома не так хорошо, как казалось, а, в-третьих, я бы все равно не смогла позабыть эту историю.
— Глупее ничего в жизни не слышал. Не попрощались! А ты подумала, как будешь жить?! Где прятаться? Нет? А о том, что теперь я могу с чистой совестью послать тебя на все четыре стороны? О том, что у нас нет никакого пристанища, а провести всю свою жизнь в бегах — так себе занятие? Не подумала?
Ричард поднялся на ноги и, сложив руки на груди, начал медленно ходить по поляне. Взад-вперед. Туда-сюда. Он выглядел расстроенным и злым, а меня охватил самый настоящий стыд, поэтому я уставилась на свои ботинки. Боялась посмотреть на Ричарда и увидеть в серых глазах ненависть или обиду. Ведь он прав. Прав в сотый раз. Я запаслась провизией и бытовыми мелочами, но ничем более. Я слишком замечталась о сказочности этого мира и позабыла про его жестокость.
— Но ведь можно убежать в… — подала голос, — в другую страну. Необходимо лишь пересечь границу.
— А как ты думаешь, почему я до сих пор этого не сделал? Может потому, что это не-во-зм-ож-но? — выплюнул Ричард. — Иностранцев пускают в наше государство, хотя они и сами не особо рвутся сюда, ну а собственным гражданам выхода нет. Тем более оборотням! Оборотням и девицам, которых разыскивает королевский охотник.
Меня окутало отчаяние. Хотелось привести некий довод, полностью оправдывающий меня и дающий надежду на чудо, но на ум ничего не приходило.
— Анна, дам тебе совет. Если вдруг мы каким-то образом выберемся, в чем я сильно сомневаюсь, научись принимать решения обдуманно. Головой!
И постучал указательным пальцем себе по виску.
— Не злись, пожалуйста, — по-детски попросила я.
— Да я и не злюсь, я немного взбешен, а так всё в порядке. Что ж у тебя там за мир, из которого ты бежишь на верную смерть? Сколько тебе лет?
— Двадцать два года.
— Совсем молодая, — покачал головой. — Жалко.
Наступила гнетущая тишина. Воздух наполнился вечерней свежестью, а небо заволокло тучами.
Ричард долго стоял, склонив голову и прикрыв глаза, а потом расправил плечи, сделав и без того ровную спину идеальной, и вздохнул:
— И когда ты поняла, что хочешь вернуться?
— Я не уверена… Просто пришла в пустой дом и осознала: как раньше уже не будет. Забыть нельзя, а скрывать правду от самой себя невозможно. Что мне оставалось делать?
Он покачал головой то ли в осуждение, то ли из жалости.
— Ричард?
— Что?
— А как долго ты прячешься от охотников?
— Как и все оборотни: около десяти лет. Плюс-минус месяц.
— Сколько?!
— С тех самых пор, как на трон вошла Орелия, — невесело уточнил мой спутник. — И предугадывая дальнейшие вопросы: да, всегда по лесам, да, в вечной опасности за свою шкуру. Да только раньше как-то полегче было.
— Где твои родители? — я поерзала на бревне, которое стало жутко неудобным.
— А кто их знает. Меня подобрала бабушка у порога своего дома. Детей ей боги не дали, поэтому она принялась за мое взращивание. Её не испугало, что я другой расы: раньше оборотни с людьми ладили. А так как в Столице бабкины снадобья пользовались успехом, я не знал отказа ни в чем. Меня учили одни из лучших учителей города. Но в мои четырнадцать лет власть узурпировала новая королева… — он замолчал.
— И что случилось потом?
— Приказ был лаконичен: истребить всех. Бабушка дала мне еды, пару склянок с готовыми зельями, несколько исписанных листов по приготовлению настоев… И отвела в лес. Вот и всё.
— И ты десять лет находился в бегах?
— Нет, конечно, нет. У Охотников чутье на волков, но они не шатаются по чащобам, а вылавливают нас там, где людно. Поэтому я перебирался с насиженного места пару раз в полгода, находил новые пещеры, и еще долгое время жил абсолютно спокойно. Иногда ходил в небольшие деревеньки. — Ричард закусил губу от неприятных воспоминаний. — Подзарабатывал, покупал одежду или пищу по мелочам. Но в этот раз мне не повезло. Меня поймали, а дальше ты и сама всё знаешь.
— Но к чему такая… театральность? Зачем казнить так показушно?
Другого слова подобрать я не сумела. А как иначе назвать то, что я видела на той площади?
— Держать в страхе нужно всех: и оборотней, и своих собственных поданных. Я другого не могу понять: почему охотники взбесились настолько, что гнались за нами по всей стране. И ладно бы, если только за мной, но ты-то при чем?
— Тот человек… Он сказал, вот я какая. Мне показалось, он искал меня неспроста, не из-за тебя…
Ричард уставился на меня, сжав кулаки. Лицо выражало целую смесь чувств от злобы до бессилия.
— Это правда?! Черт, скажи, что тебе показалось.
— Я не могу быть уверена, но он был удивлен, когда увидел тебя. Значит, гнался не за тобой.
— Тогда я переоценил наши шансы. Если за нами гонится не простой охотник, а некто, чующий именно тебя, не пройдет и недели, как нас поймают.
— И что делать? — В сердце екнуло.
— Ждать, — голосом, лишенным всяких эмоций, ответил Ричард.
А потом у нас кончились слова. Ричард думал, стиснув зубы и прикрыв глаза. Даже когда он, наконец, очнулся от размышлений и приказал готовиться ко сну, я чувствовала его нерешительность и смятение. Я совсем не знала его, но не ожидала увидеть таким. Полностью разбитым и не понимающим, что делать дальше. И, кажется, всему виной была я. Впрочем, как обычно.