- Еще скажи "привидение", - Вадик невольно улыбнулся.
- Са-амое ужа-асное привиде-ение в ми-ире! - провыл Птаха, делая страшную рожу.
- Бу-у-у! - отозвался Вадик, которого начал разбирать смех. Птаха сдернул с дивана плед:
- У-у-у! Я Черный Плащ, я десница судьбы, не помню уже, кто там, готовьте гробы!
Вадик схватил еще что-то - кажется, это было большое полотенце - и с хохотом накинул на плечи:
- Я привиде-е-ение!
- У-у-у!
- Бу-у-у!
Они носились по комнате и завывали, как два психа - впрочем, даже и не "как". В конце концов Вадик, задыхаясь, рухнул на диван - столько смеяться он уже не мог. Птаха приземлился рядом. Удивительно, но Вадику и правда полегчало.
- Ну что, привидение, - сказал Птаха, переводя дыхание, - давай думать, как звать тебя будем. В принципе, можешь хоть Максом Рокатански стать, - он кивнул на экран, - дело хозяйское.
- Не, - замотал головой Вадик, - это уже наглость. Виртуал - это одно, а по жизни так зваться - я все-таки не такой крутой. Так-то мне мое имя нравится, это фамилию я не люблю.
- А до фамилий тут никому дела нет, - успокоил его Птаха. - А точнее, надо будет - нарисуем. Для внешнего мира можешь быть моим братом... да в некотором роде так и есть, - он чуть помолчал. - А там посмотрим. Прозвища, сам знаешь, прилипают очень странными путями. А к кому-то не прилипают вообще. Вот есть у нас Анна - не припоминаю, чтобы ее хоть когда-то звали как-то еще. Впрочем, ее не зовут, она сама приезжает. Жаль, редко.
- Анна? - несколько озадаченно переспросил Вадик. Птаха пожал плечами:
- Ну да. А ты чего ожидал - суровое постапокалиптическое мужское общество? Женщины, знаешь ли, тоже водят машины и тоже уходят из городов. Анна так вообще дальнобойщик.
Вадик промолчал, решив про себя, что фразу "а у нас говорят..." он больше произносить не будет. А Птаха продолжал, словно просто размышляя вслух:
- Нет, тут как посмотреть. Парней у нас, пожалуй, действительно больше, но за всю страну я тебе не поручусь. Может, где-нибудь вообще племя амазонок образовалось, только я не знаю. Да мне как-то и неважно. Я, как видишь, один. Теперь вот еще ты завелся, - он тепло улыбнулся. И Вадику окончательно стало глубоко наплевать, сколько было правды в том, что он слышал про Внешних. Потому что теперь все было именно так, как должно было быть.
- Обедать будем? - спросил Птаха. - Или сначала показ мод будем устраивать? - он кивнул на пакеты, про которые Вадик уже почти забыл.
Вадик хотел ответить, что вроде бы только что завтракали, но увидел, что за окном начинает смеркаться. Это что, он столько времени ленту читал? Впрочем, есть пока не хотелось, так что Вадик зарылся в пакеты. Не то чтобы его так уж интересовали тряпки - это вон Рус вечно прихорашивался. Вадику снова немного взгрустнулось. Но он перевел взгляд на сумерки за окном, на гараж, видневшийся в том же окне, на Птаху, который что-то быстро набирал на своем ноутбуке - и грусть ушла. Он же дома. По-настоящему дома.
- Я прикинул, должно подойти, - не отрываясь от ноутбука, сказал Птаха. - К тому же ты же еще вырастешь.
Глазомер у Птахи оказался идеальным - джинсы, футболки и рубашки оказались как по Вадику сшиты. Как и армейские ботинки, вроде его собственных. Несколько вещей были действительно велики - но и правда, не всегда же Вадик будет таким мелким. Еще в пакетах оказалась всякая полезная мелочь и - Вадик издал радостный вопль - еще один блокнот для рисования.
- У тебя в кармане был такой. Уцелел, не волнуйся, маркеры тоже.
- А... тебя нарисовать можно?
Птаха пожал плечами:
- А что ж нельзя-то. Но, с твоего позволения, после обеда. Кстати, был тут разговор о тушенке - сейчас я тебя буду гнусно эксплуатировать.
- В смысле?
- В подвал полезешь. Я там прохожу в три погибели, а ты пока еще в рост пройдешь. Так что держи фонарь и ищи банки со свиньей. По штуке на брата.
Вадик чувствовал себя персонажем компьютерной игры - нацепив налобный фонарь, он спускался по деревянной лестнице в полутемный подвал, который, такое ощущение, тянулся куда-то бесконечно далеко. Даже жалко было, что банки со свиньей обнаружились уже на втором стеллаже. Интереса ради он прошел чуть дальше, нашел сгущенку и решил принести и ее тоже. Когда Вадик выставил банки на пол и вылез сам, Птаха показал одобрительный жест и продолжил чистить картошку. Вадик мысленно вздохнул с облегчением - сам он это занятие терпеть не мог. Никитос пытался учить его готовить, но обычно все кончалось воплем "да кто так делает, уйди нафиг, я лучше сам". Ну сам так сам, еще проще. Вадику вполне хватало школьных обедов и бутербродов. Но сейчас... сейчас было совсем другое дело. Под кастрюлей горел синий газовый огонек - настоящий. Никакой умной панели, которая еще пять раз подумает, какую кастрюлю согласится греть. Кастрюля с погнутой ручкой. Тарелки с простым геометрическим узором по краю. Снова тот же пузатый чайник. А еще Птаха открыл шкафчик с кучей разных кружек и предложил выбрать, и там была кружка с "Камаро". А на Птахиной кружке был такой же бультерьер, как на футболке Вадика. А тем временем картошка сварилась, и Птаха вывалил туда содержимое банок. Кажется, ничего вкуснее Вадик в жизни не ел.
После чая (и почти целой банки сгущенки) Вадик взялся за блокнот и маркеры. Людей он рисовал нечасто, но Птаха с кружкой в руке вышел вполне похожим. Правда, Вадик сделал лишь общий набросок и почувствовал, что опять начинает клевать носом. Да что за дела?
- Слушай, ты будешь смеяться, но меня опять вырубает.
- Не буду. Пошли гнездо тебе вить, пока на ногах еще стоишь.
Вадик вспомнил, как Птаха притащил его на руках, и смутился.
- Я тебя умоляю, - фыркнул Птаха. - Тоже мне проблема. Надо будет - и еще раз перетащу. Живая тушка, даже сонная, все равно делает хоть какие-то попытки сама удержаться. Да и весу-то в тебе... Но раз ты еще передвигаешься сам, забирай нетбук, и пошли.
Грязная одежда Вадика так и валялась около дивана. Птаха лишь показал, где стоит стиральная машинка - надо же, умываясь, Вадик ее не заметил. А ведь помещения-то совсем небольшие. В барабане уже лежало несколько вещей - в таких же бурых пятнах, как и у Вадика. Конечно, Птаха ведь дрался с теми типами... Смотреть на это все было неприятно, и Вадик был благодарен Птахе за то, что тот сам запустил стирку.