— Голова немного кружится, — кричу на ухо Олесе. — Пойду покурю на улице!
— Я с тобой! — отвечает подруга, забеспокоившись.
Девочки кивают, быстро допивают коктейли и следуют за нами. Мне настолько дурно, что я миную гардеробную и отталкиваю загородившего проход и заболтавшегося с администратором охранника.
Мы вываливаемся на крыльцо вчетвером, отходим подальше от толпы. Я жадно втягиваю в себя влажный воздух, с Енисея веет приятным холодом. Достаю сигарету, зажигалку. Пару секунд медлю, прикидывая, не станет ли мне хуже? Как внезапно слышу за спиной до боли знакомый голос:
— А обещала, что бросишь.
Сигарета падает из рук на асфальт, я округляю глаза в такой панике, будто нас отец застукал в курилке. Но это не отец! Это намного хуже! Папу я давно не боюсь, после того самого случая наши отношения сильно изменились. Что он мне сделает? Я как упала на дно, так на нем и обосновалась. Ничего нового.
А вот что может сделать Илья из тиндера — я понятия не имею.
Глава 12
Как он нас нашел так быстро?! Мы ни слова не говорили об «Эре», я заранее запретила девочкам и строго следила, чтобы никто случайно не проговорился!
Подруги бросают на меня вопросительные взгляды, открывают рты. Что же делать? Бежать?
Ну да, от этого убежишь!
Илья подходит совсем близко, я окидываю его любопытным взглядом, — в клубе было слишком темно, рассмотреть не получилось. Успела только цепочку проверить на его шее во время поцелуя. Она была на месте.
Он в обычной гражданской одежде. Черная майка, темные джинсы, на ногах конверсы. Часов на руке нет, что для меня непривычно. Мужчина без часов — будто голый. Лицо чисто выбрито, даже щетины нет. А вот взгляд… острее бритвы. Боже, этому хирургу и скальпель не нужен!
Я быстро оглядываюсь в поисках поддержки, а Илья берет меня за руку.
Снова без спроса.
И ощутимо стискивает запястье. Пальцы — стальные, будто в наручники заковал. Зачем-то смотрит на сотовый и хмурится.
Оторопев, я не сразу начинаю вырываться. Мы все вчетвером в полном ужасе. Так и стоим — он меня крепко держит, девочки молчат, как обезьянки перед удавом. Я таращу глаза, забывая дышать и ожидая какой-нибудь гадости, например, требования вернуть деньги или расплатиться натурой за ужин в «Затмении».
А когда я, наконец, забираю руку, он глядит мне в глаза. Прищуривается на долю секунды, словно считая в уме, и выдает:
— Пульс сто четырнадцать, Полина. До хрена.
— Что? — хмурюсь, не понимая, о чем он. При чем тут счет в клубе и мой пульс? Как это связано вообще?!
— У тебя пульс зашкаливает, — ругается он. — Я заметил еще в прошлый раз в машине, когда держал тебя за руку. Но тогда списал на стресс, а сейчас что? У тебя всегда так?
— А сколько надо? — спрашивает Олеся.
— Ну шестьдесят, семьдесят, — он пожимает плечами.
Девочки тут же достают телефоны и начинают гуглить.
— А мне посчитаешь? — Галя протягивает ему руку.
— Как ты нашел меня? — растерянно оглядываюсь, возвращая внимание к своей персоне. Аккуратно и почти незаметно ударяю по Галкиной ладони, чтобы та убрала ее и не позорилась.
Отмечаю, как жадно девочки рассматривают каждый сантиметр моего врача. Все же он в шикарной физической форме. Высокий, широкоплечий. Крепкий. И взрослый. Взрослый мужчина, совсем не такой, как парни из нашей группы.
— Оставите нас наедине? Ненадолго, — обращается он к девочкам, игнорируя мои слова.
Те вопросительно смотрят на меня, и я неуверенно киваю.
— Ты извини, что так вышло, — бросает напоследок Галка и трусливо юркает в клуб.
Он ей вслед только прищуривается.
Мы остаемся практически наедине. Выступление «Limebridge» в самом разгаре, все гости зашли в здание, чтобы потанцевать и от души покричать.
— Прогуляемся? — не то спрашивает, не то приказывает мне Ветров. Улыбки на его лице больше нет.
— Не-ет! — тяну я. — Говори здесь. Зачем ты приехал? Все же понятно.
— До моей машины тридцать метров. Давай там спокойно поговорим, давление тебе померим. Сто четырнадцать ударов. Куда так спешишь? Тебе восемнадцать, все успеешь.
— Под таким предлогом меня в тачку еще не пытались затащить ни разу! — округляю глаза и борюсь с улыбкой.
Несколько секунд мы играем в гляделки, после чего Илья, наконец, усмехается. Не по-доброму, скажу сразу. Но после этого мне становится легче. Кажется, хирург ненадолго убрал скальпель. Живем!