— Обязательно.
Я утыкаюсь ей в плечо и молчу. Мысленно благодарю за то, что она не смеется и не обесценивает мои чувства. Подумаешь, первая любовь. Подумаешь, какой-то парень.
Она этого не говорит, и я позволяю ей оставаться со мной.
Потом Настя укладывает меня в кровать, выключает свет и ложится рядом.
— Может быть, он еще пожалеет о своем решении? — говорю я.
— Скорее всего, так и будет. Как только поймет, какая ты на самом деле. Ранимая, добрая, хорошая, — шепчет Настя.
Она проводит со мной всю ночь, несмотря на то, что отец вернулся из долгой командировки. Не представляю, что я должна ей за это. И смогу ли когда-то расплатиться.
Глава 18
Полина
Завтрак в семье Барсуковых всегда проходит одинаково. Когда папы нет в городе, мы с Настей пьем кофе в разное время, стараясь не пересекаться на кухне, чтобы не портить друг другу настроение.
Когда же отец дома, он всегда встает рано и садится за стол не позже семи. Настя следует за ним по пятам. Я тоже по возможности присутствую, даже если учусь во вторую смену. Папа любит, когда мы собираемся вместе.
Мы молча едим, каждый сидит в своем телефоне или планшете. Читаем утренние новости. За ночь ведь произошло так много всего интересного! Вкусно пахнет омлетом или яичницей, свежесваренным кофе.
Я хрущу хлопьями, ожидая, когда папа, наконец, не выдержит и скажет заветные слова: «Нормально бы поела, что это за сухой корм для собак?!» — и протянет мне вареное яйцо или яблоко.
В этот момент я обычно послушно беру предложенную им еду, звонко целую отца в щеку, обнимаю за шею крепко-крепко и убегаю по своим делам.
А у вас в семье какие ритуалы?
— Да, погода подвела. Опаздываем с доставкой, — бубнит папа себе под нос. — Что же делать, что же делать?
Настя бросает на него тяжелый взгляд, потом возвращается к своей овсянке на воде, никак не комментируя. Очевидно, что папа спрашивает о том, что ему делать с просроченной доставкой медицинского оборудования в какую-то ультракрутую клинику, не у нас с ней.
— Николай Григорьевич позвонит с минуты на минуту, как пить дать.
— Но ты ведь не виноват, что самолеты экстренно посадили в Варшаве, — поддерживает его Настя, мягко погладив по руке.
Вот как у нее так получается? При всех недостатках и молодости она всегда знает, как правильно поддакнуть мужчине, в нужный момент заглянуть в рот или в глаза. Или же, наоборот, промолчать, не провоцируя конфликт. Вот лиса!
— Кого интересует здравый смысл, когда дело касается денег? — жалуется он ей.
Хрум-хрум.
— Вообще никого, — встреваю я. — Деньги всегда у всех на первом месте.
Папа задерживается на мне взглядом чуть дольше обычного, но я сейчас говорю не о его молодой жене. Я вообще на нее не смотрю с самого утра. Никаких колкостей или насмешек. Плохого она сегодня не заслужила. Пусть пока живет.
— Как ты, дочка? Вчера испугала меня.
— Нормально, — пожимаю плечами. Хрум-хрум.
Если их залить молоком, то будет вкуснее. Но не так громко.
— Все правильно, ничего хорошего с этим парнем у тебя бы не получилось, — говорит отец деловито, возвращаясь глазами к планшету. — Мало того что хирург, — он презрительно хмыкает, — так вдобавок военный. Они же все с промытыми мозгами еще с медакадемии, — крутит у виска, продолжая читать свое. — Будешь всю жизнь за ним мотаться по военным частям и питаться одной картошкой.
Тут нужно понимать, что у моего отца тоже медицинское образование, но он ушел сразу после учебы, даже ординатуру не стал выбирать. Решил заниматься бизнесом. Поначалу дела у него шли так себе, он сильно прогорел на аптеках. Затем мой дедушка по маме куда-то там пропихнул его, с кем-то познакомил или что-то посоветовал… уж не знаю наверняка, но после этого папа начал заниматься продажей медицинского оборудования. Возить из-за бугра. Ну и воровать, разумеется, у государства по возможности. Из-за чего большинство его сокурсников, которые все же стали настоящими врачами, относятся к нему с легкой долей презрения. Или с черной голодной завистью, как утверждает сам отец. Потому что «им всем и не снились деньги, которые я зарабатываю» и вообще «они тупые».
Ну да, могли бы и восхищаться моим отцом посильнее, что им, трудно, что ли, упасть ниц на встрече выпускников?
Хрум-хрум.
Любимая тема для разговора в нашем доме — особенно если папа выпьет, — как голодно в России быть медиком и какой он молодец, что выбрал себе другую судьбу.