Будь моим тираном
Глава 1
Что может быть хуже, чем вдруг оказаться связанным в багажнике?
Трудно представить.
Человеку в багажнике очень неуютно. В этом я не сомневаюсь.
Особенно если этот человек – бизнесмен и в течение пяти минут может навскидку назвать с десяток персонажей, которые с радостью бы его в этот багажник упаковали.
Особенно если после тяжелого трудового дня он вышел из офиса, на минутку остановился на пороге, высматривая машину на парковке, и тут, откуда ни возьмись, налетели крепкие молодчики, связали его, залепили рот скотчем, надели на голову мешок и засунули беднягу в этот самый багажник.
И вряд ли тут играет особую роль то, что автомобиль вместительный, а багажник у него настолько огромный, что даже такой крупный и широкоплечий мужчина мог там устроиться с комфортом.
Ничто уже не играет роли. Только двадцатиминутная поездка, во время которой несчастный бизнесмен успевает несколько раз проститься с жизнью и придумать себе все, что угодно.
А потом автомобиль останавливается, жертву извлекают из багажника, снимают мешок с головы и… И он обнаруживает, что оказался не в лесу под прицелом бандитских «стволов», а на пороге загородного ресторана. И встречают его не враги-конкуренты, а стайка подвыпившей молодежи с бутылками шампанского в руках и плакатами: «Велкам ту мальчишник!», «Оторвемся как в последний раз!».
Вместо белого света с горошинку он видит, как вытягиваются веселые лица. И слышит, как чей-то дрожащий голос произносит: «Ой, а это не тот!».
Так что может быть хуже, чем оказаться связанным в багажнике?
Я знаю ответ.
Хуже – быть тем самым человеком, который, передавая аниматорам адрес, перепутал номер строения и отправил «похитителей» не к пятому, а к третьему корпусу. Это я знаю точно. Возможно, потому что этот безголовый человек – я.
А тот, кого по моей милости упаковали в багажник, – Алексей Кравцов: серьезный мужчина, который очень не любит шутить. И которому принадлежат те самые строения с первого по шестой корпус. И который, при желании, может стереть наше агентство в порошок – без шума и пыли, полным составом.
Мой шеф все утро глотал успокоительные, но спокойнее, кажется, не стал. И когда господин Кравцов явился для окончательных переговоров, был он белее самой белой бумаги.
– Кому же я обязан этим восхитительным приключением? – спросил пострадавший.
И шеф, тот самый Владимир Сергеевич, с которым мы вместе прошли столько корпоративов, свадеб и юбилеев, что и пересчитать невозможно, трусливо ткнул в меня пальцем и сказал:
– Ей!
Вот теперь я сижу в приемной, смотрю на дверь, за которой ведутся эти самые переговоры, и с ужасом жду, как решится моя судьба.
Впрочем, ждала я недолго. Спустя каких-то полчаса они вышли из кабинета, и мой шеф виновато пролепетал:
– Дина… Ты должна меня понять… У меня просто не было выбора…
Глава 2
Главный пострадавший Алексей Кравцов пострадавшим вовсе не выглядел. Наоборот, на пороге нашего офиса он смотрелся победителем. Возможности хорошенько его разглядеть у меня, конечно, не было. Я лишь отметила новенький с иголочки костюм, высокий рост и торжествующую улыбку. Так мог бы улыбаться дьявол.
Он окинул меня многозначительным взглядом и скрылся за дверью. Всё это в сочетании с бормотанием шефа о том, как он виноват и как у него не было выбора, повергло меня в ужас. Я перевела взгляд с захлопнувшейся двери на Владимира Сергеевича. Он вздохнул и сказал:
– Иди ко мне в кабинет.
Стоит ли говорить, что идти туда мне совершенно не хотелось? Но в приемную то и дело заглядывали обеспокоенные коллеги, а слушать новости в их присутствии хотелось еще меньше.
Второй тревожный звоночек прозвенел, когда шеф сам сделал мне кофе и поставил передо мной дымящуюся чашку. Его руки при этом изрядно дрожали. Учитывая то, что я была виновата со всех сторон, такой жест доброй воли выглядел крайне подозрительно. Кажется, дела мои совсем плохи.
– Ты же понимаешь, что он затаскал бы нас по судам? Да какое затаскал бы! Отсудил бы столько, что я бы продал все и остался еще должен. А главное – репутация. Кто к нам после такого обратится?
О том, насколько глубока яма, в которую все мы попали из-за моей невнимательности и нелепого стечения обстоятельств, мне рассказывать было не надо. Я и сама прекрасно знала: ничего хорошего проштрафившуюся компанию не ждет.
Волновало меня сейчас совсем другое, поэтому я отодвинула в сторону чашку (вряд ли стоит рисковать и пить кофе, приготовленный моим шефом в его нынешнем душевном состоянии) и уже собиралась предложить ему не юлить и сказать всё как есть, но он меня опередил.