А еще в кои веки дали о себе знать Прокси и Некромант. Прокси интересовался, «вы там все Поволжье распугали или только половину», и намекал на пару больших проектов, в которых очень надеялся на участие Марека. Некромант коротко написал «До осени там не шастайте, а то на твоего Пассажира есть планы». И обоим Марек с уверенностью ответил, что из Пскова берет курс домой.
Наутро обнаружилось, что погода испортилась — наползли низкие серые облака, время от времени даже принимался моросить дождь. Впрочем, от жары все уже несколько устали, а Сумрак сказал, что в такую погоду Псков выглядит даже лучше. Через десять минут, когда два спорткара (Джерри забралась на заднее сиденье к Михе) встали неподалеку от крепостных стен, Марек с ним полностью согласился. Этот город и должен быть таким — тяжелые серые стены под тяжелым серым небом. Вода в реке и та отливала сталью. Марек подошел к стене, коснулся выщербленного серого камня и замер. Историю он знал все так же плохо и вряд ли мог бы сказать, чем славен Псков. Вроде тут каких-то рыцарей били, а может, и не тут, впрочем, он уже понял, что на их маршруте можно ткнуть в любой город — и когда-нибудь там кого-нибудь обязательно били. Но ему и не нужно было знать, кому, когда и от кого тут прилетело, чтобы чувствовать, насколько этот камень древний. Эти стены помнили все, что здесь происходило. Мареку даже не хотелось браться за блокнот и тем более за телефон — он просто стоял, гладя шершавый камень, чувствуя, как ветер треплет волосы, и пытаясь всем собой впитать весь этот день. Что-то подобное было на Ладоге, но иначе. Там была ярость волн и ветра, здесь — суровое спокойствие камня. Словно издалека Марек слышал, как Сумрак защелкал фотоаппаратом — да и пускай его. Даже Вэл не сразу его дозвался.
Они еще долго ходили по кремлю (здесь он почему-то назывался «кром»), и там Марек уже много что и заснял, и зарисовал. Но это было другое — это они приехали в очередной город на маршруте и гуляют. А там, у стены… если бы Марек верил в треп о прошлых жизнях, он сказал бы, что когда-то был здесь дружинником или как их там. Потому что, реально, еще немного — он вспомнил бы, когда и кого здесь били и что в этом участвовал лично он. «А может, еще и поучаствую». Но мысль пришла и ушла — здесь по-прежнему было все спокойно. Ну и отлично.
— Народ, есть идея, — сказал Сумрак. — Не знаю, как вам, а у меня все эти пиццы и хот-доги скоро из ушей полезут. А тут за мостом очень классное место. Марек точно оценит — не знаю, правда, как художник или как предводитель викингского похода. Не, кроме шуток, я тут заснял — только прикид сменить, и хоть в исторический роман!
— А что, не все же мне боевики собой иллюстрировать, — засмеялся Марек. Сумраку стало интересно, и, пока шли через мост — а он был огромный — Марек рассказал про свое знакомство с Костей и его творческие планы.
— Все пытается меня подловить на упоминании какого-нибудь боевого прошлого. Хотя я, понятно, всего не рассказываю, но и не то чтобы шифруюсь.
— Марек, ну ты серьезно за мирного художника сойти хочешь? — фыркнула Джерри. — У Прокси еще хоть какие-то шансы есть!
— Ну а что! Я вон даже милых кошечек рисую!
Марек открыл на телефоне фото. Джерри посмотрела на кошечек, на самого Марека и от смеха чуть не свалилась через парапет. Марек изобразил негодование, но его и самого хватило ненадолго.
Сумрак повернул во двор, где прятался вход в ресторан, и он был и правда неимоверно живописен — все в скандинавском стиле, низкие своды, много темного дерева, свечи, тяжелые резные стулья… Светловолосая девушка на входе увидела Миху и пошутила про вождя викингов, на что Миха с улыбкой до ушей ответил: «Не, я так, вот наш конунг!» — и выдвинул вперед Марека. И обед был отличный — Марек, в общем, не возражал и против того, чем они питались в дороге, но не мог не оценить хороший стейк, чай с травами и яблочный пирог. Если это финальный аккорд «похода на север» — лучше не придумать.
Уже на пути обратно к машинам Миха задумчиво произнес:
— А жаль все-таки, что здесь Внешних нет. С Вадимом хорошо потусили.
— Здесь Внешних уже нет, — мрачно отозвался Марек, подчеркнув слово «уже». — Слышал же, что Вадим рассказывал.
— Вообще, в голове не укладывается, — подхватил Вэл. — Это что же получается — напасть на другого Внешнего… Не представляю.
— Внешние, к сожалению, разные бывают, — вздохнул Сумрак. — Встретил я тут как-то… Как бы даже не здесь. Хотя нет, под Смоленском это было. Мих, как это вышло, что я был один, мы с тобой уже познакомились же?
— Ты о чем? — не понял Миха.
— Ну я рассказывал, про ту заправку. А, сам вспомнил, ты же как раз впервые на гастроли умотал.
— Короче, — усмехнулся Марек, но увидел взгляд Сумрака — и ему стало не до шуток. Почти такой же взгляд был у Вадима, когда упомянули Псков. Сумрак отозвал всех к парапету и стал негромко рассказывать:
— В общем, занесло меня под Смоленск. Места красивые, есть что поснимать. Торопиться некуда, Миха вон на гастролях, я сам себе хозяин, ну и завис немного в кафешке неподалеку от заправки. Сижу, фотки разбираю, ну и по сторонам посматриваю. А там происходит… всякое. Через стол от меня народ, значит, затеял рассказывать, как на дорогах стало неимоверно опасно, потому что всюду Внешние, ну как остановят да к ответу призовут… в общем, все по классике, сами знаете. И это-то ладно, в другое время я бы только посмеялся, тем более что, как обычно, народ старательно боится Внешних, а в метре от них как раз Внешний и сидит. Но была там с ними одна девушка, и уж она Внешних поливала так, как я в жизни не слышал. И все они там чокнутые фанатики, лишь бы в свои ряды затащить, а там хоть пропадай, только вот назад пути нет, и случись что на дороге — бросят умирать, потому что это типа жертвоприношение… И вообще, мол, убивать бы их везде, где встретишь. Что, в целом, не новость — только вот я на чутье, говорил уже, не жалуюсь, и смотрю я на нее и вижу, что она ж сама из Внешних!
— Такая… вроде меня? — изменившимся голосом спросила Джерри. Сумрак удивленно поднял бровь и ответил:
— Да, пожалуй, похожи, только у нее волосы темные. Только… я же тебя в бою видел, у тебя… даже ярость веселая, вот иначе не скажу. А она… вся в комок сжата, курила еще одну от другой, чуть не пачку за раз. Там, конечно, вроде как уже не заправка, но тоже как-то… Долго вглядываться не стал — вот как я понимал, что она Внешняя, так же понимал, что внимание к себе привлекать нельзя, иначе живым не уйду. Она меня, по счастью, не заметила.
— Гюрза, — одновременно произнесли Джерри и Марек. А Джерри пояснила: — Я ее встречала.
— Лучше назваться не могла, — вздохнул Сумрак.
Глава 40
К машинам они вернулись молча. И история о Гюрзе всем явно подпортила настроение, и морось превратилась в полноценный дождь, так что пришлось прибавить шагу. Но в машине, а тем более в мотеле, было тепло и сухо, шум дождя снаружи даже добавлял уюта, и за перепиской с заказчиками Марек окончательно выкинул Гюрзу из головы. В чем-то он мог ей посочувствовать — он ведь и сам потерял своего Водителя. Но Птаха погиб в бою, а вот так, на дороге, наверное, совсем нелепо. Обозлишься тут. Так ведь и Водитель Джерри так погиб, но она-то на этой почве на людей не кидается! А у Гюрзы, похоже, все к тому идет. Но это ж все равно что целенаправленно лезть под нож Некроманту! Или она вроде Сталкера, из тех, кто «в сказки не верит»? Так Сталкер в итоге все равно нарвался… Марек тряхнул головой и взялся за блокнот. Под шум дождя серый камень псковских стен так и просился на бумагу. Отличный же получился день, и ну эту Гюрзу к черту.
А наутро все ненужные настроения и вовсе развеялись вместе с облаками. Джерри показала сообщение от Форестера, где он писал, что, конечно, рад был бы видеть у себя всю их команду, но именно сейчас над гостевой спальней протекла крыша, и у него там ремонт. Даже сквозь экран была как будто видна его смущенная улыбка. «Народ все равно в разные стороны разбегается, — написала в ответ Джерри, — а меня ты протекшей крышей не напугаешь!». От Форестера пришел краснеющий смайлик.