Чем ты занимался во время аварии на атомной станции «Три-майл-айленд»? Или когда боевики Ирландской республиканской армии взорвали Маргарет Тэтчер? Или когда Генеральный секретарь ООН объявил, что Земля вступила в контакт с инопланетным разумом, и признал, что это случилось не сейчас, а двадцать лет назад? Когда оказалось, что инопланетяне не в тысячах световых лет, а за соседней дверью, на Луне, и НАСА посылает туда астронавтов, чтобы впервые в истории вступить с пришельцами в контакт. И что пришельцы прибыли в Солнечную систему в далеком тысяча девятьсот шестьдесят третьем, за три месяца до убийства президента Кеннеди.
То, что первый контакт двадцать лет оставался засекреченным, изрядно смущало людей старшего поколения, привыкшим задавать себе пресловутый вопрос. Кто способен в точности вспомнить, что делал двадцать седьмого августа шестьдесят третьего года? Что в тот день случилось особенного? День рождения, первое свидание, банковский праздник, последний погожий денек перед новым учебным годом? А если инопланетяне появились в совершенно непримечательный день, один из многих? Ты сидел за партой, конторским столом, шел за покупками, когда на темной стороне Луны тринский корабль вышел из сна после путешествия длиной в тридцать тысяч лет и обратил внимание на голубую планету внизу.
Жестянка из-под кофе. Тринский зонд размером и формой напоминал жестянку из-под кофе — это все, что было известно. Кофе давно не продают в жестянках, и сейчас уже многие знают, что тринский корабль вовсе не походил на жестянку. Маловато для космического корабля пришельцев, но ровно столько, сколько нужно, ибо сам корабль и был пришельцем. Задолго до того, как зонд отправился в путь, Трин перешел от биологического интеллекта к машинному. Звезда, с которой стартовал зонд, Эпсилон Эридана, даже не была родной планетой Трина. У них больше не было родины. Зонды стали спорами, перелетающими между мирами, подобно семянам одуванчиков. И каждый содержал все необходимое, чтобы построить новый Трин. Некоторые попадали в плодородные миры, пускали корни, давали всходы и прорастали цивилизациями. Иным было суждено вечно блуждать между звезд, так и не познав тяги гравитации, которая разбудила бы их. Споры были дешевы и многочисленны. Однажды проснувшись в Солнечной системе и потянувшись в поисках материала для воспроизведения, Разум Трина обнаружил нечто новое, доселе не виданное. Разум Трина соприкоснулся с иным, чуждым разумом.
Мир тысяча девятьсот шестьдесят третьего года был миром соперничающих сверхдержав, наполовину вытащивших кинжалы из ножен. Америка и Советский Союз следили друг за другом с помощью спутников, самолетов-шпионов и радаров дальнего обнаружения. Одного нажатия на кнопку хватило бы, чтобы расплавить поверхность планеты. Зонд с Трина заметили как советские, так и американские радары. Обе стороны решили, что соперник нанес удар. Паника нарастала. Пальцы в Кремле и Белом доме дрожали над ядерными кнопками. Мир стоял на грани войны. Но вскоре обе стороны поняли — как несколько раньше понял Трин, — что имеют дело с чем-то доселе не виданным.
Разум Трина осознал, что находится под прицелом, и призадумался. Раздумья были тяжкими и долгими — для машинного интеллекта. По человеческим меркам они заняли три минуты. После чего Трин заговорил.
Мир тысяча девятьсот шестьдесят третьего года был миром нервным и угрюмым — по сути, подростковым. Все изменилось после знакомства с инопланетным интеллектом. Америка, Советский Союз и остальные постоянные члены Совета Безопасности заключили договор с Разумом Трина. Когда шесть лет спустя Нил Армстронг и Базз Олдрин ступили на поверхность Луны, камера не показала маленькую фигурку пожилой женщины с добрыми глазами и сероватой кожей, которая ждала их. На ней не было скафандра, ее не пугало безвоздушное пространство. Мадам Луна, конструкт Разума Трина, благосклонно взирала, как астронавты втыкают в лунный грунт звездно-полосатый флаг. Луна уже не принадлежала людям. За шесть лет после подписания договора жестянка из-под кофе обросла репликаторами, фабрикаторами и конструкторами и глубоко зарылась в лунные скалы, раскинув по поверхности щупальца своих технологий. Солнечные коллекторы, словно шампиньоны осенним утром, вылезли из лунного грунта по всему Бассейну Южного полюса — Эйткена — самого глубокого лунного кратера. К тысяча девятьсот восемьдесят третьему году, когда договор предполагалось рассекретить, Разум Трина превратил темную сторону Луны во вселяющий ужас кроличий садок: везде торчали шпили, зияли провалы, все окутывали коммуникации. Отчасти это напоминало декорации научно-фантастического фильма, отчасти мертвый коралловый риф; тому, что предстало перед глазами землян, точного аналога не было. И так на всем пути вниз, к холодному лунному ядру.