— Нас взяли на мушку.
— У меня все под контролем, — сказал Эверетт. Преобразование Фурье в неэвклидовом пространстве… Он ввел координаты «Эвернесс» в этом мире. Результат выскочил мгновенно, но требовалось сопоставить нынешние координаты с координатами цели, причем учесть такие параметры, как кривизна земной поверхности. Ошибешься в одну сторону — и дирижабль окажется выше расчетной высоты и взорвется от перегрузки. Ошибешься в другую… Впрочем, что толку об этом думать? Ты же сам сказал Макхинлиту, что с математикой спорить бесполезно.
Снова вызвав Инфундибулум, Эверетт ввел результат преобразования. Коды Паноплии кружились и вращались. Есть! Эверетт выделил код и скопировал его в окошко контроллера. Приборная панель загорелась зеленым.
— Все готово к прыжку.
— «Он избавляет и спасает, и совершает чудеса и знамения на небе и на земле», — пробормотал Шарки.
Капитан Анастасия спросила в переговорное устройство:
— Вы готовы, мистер Макхинлит?
— И к полету, и к прыжку.
— Мистер Сингх…
— Минуточку! — проорал Макхинлит. — Мне бы вернуть назад кабели!
Капитан Анастасия выругалась про себя.
— Сколько?
— Две минуты.
— Выполняйте. Сен, стоим на месте. Мистер Сингх, по моей команде. Мистер Шарки, как далеко от нас аэропланы?
— Они уже здесь, — промолвил Шарки, и корпус дирижабля вздрогнул, когда три сверкающих истребителя вынырнули из ниоткуда и пронеслись прямо над ними, злобно завывая моторами. Эверетт невольно пригнулся. Капитан Анастасия осталась стоять у обзорного окна.
— Ах, хороши, — прошептала она.
— Снова диспетчерская, — сказал Шарки. — Либо мы немедленно приземляемся, либо они нас сбивают.
— Кабели на месте, — отрапортовал Макхинлит. — Можем трогаться.
— Эверетт, все в ваших руках.
Он нажал на кнопку.
Не хватает звука, подумал Эверетт. Шума двигателей, как в «Вавилоне-5», когда космический корабль выходит из гиперпространства, или жалобного рыка динозавра, как в «Докторе Кто», когда Тардис дематериализуется. Одна белизна… и вот ты уже в другом мире.
— Ты что-то сказал, Эверетт Сингх? — спросила Сен.
— Нет.
— Странно, я отчетливо слышала.
— Я ничего не говорил.
— Может, и не говорил, но какой-то звук издал.
— Звук?
— Похоже на вууум.
— Что?
— Вум. Только долгий. Вууум.
— Никакого вууума я не издавал.
— Нет, издавал, издавал, издавал!
— Прыжок повредил твой слух. — Эверетту пришлось покривить душой. Он издал звук. Вууууум. Звук, с которым дирижабль перемещается в другой мир через портал Гейзенберга. И хотя Сен надулась, Эверетт заметил, что капитан Анастасия улыбается.
Вууум, прошептал он одними губами.
Снег засыпал город. Поначалу Эверетт не узнал свой Лондон, свой Тоттэнхем, затем тени, очертания и снежная каша сложились в знакомый силуэт. Вот Нортумберленд-роуд, а вот грузовики и платформы Энджел-роуд-стейшн. Мертвое водяное око — Локвудский резервуар, а это площадь справа от Хай-роуд. По субботам они с отцом часто гуляли по Хай-роуд.
Эверетт притянул монитор и кликнул на камеры фюзеляжа. Прямо под ними расстилались засыпанные снегом трибуны и квадрат зеленого газона.
— Есть! — прошептал Эверетт. Математика не подвела, «Эвернесс» зависла прямо над стадионом.
— Где мы? — спросила Сен.
— Уайт-харт-лейн. — Эверетт ощущал себя могущественным и непобедимым, словно только что заколотил мяч между столбиками ворот внизу.
Сен смотрела вопросительно, и он пояснил:
— «Тоттенхэм хотспур». Единственное место в городе, где никто в нашу сторону и не взглянет. Рекламный дирижабль все время висит над стадионом. Спрячемся на самом виду. А когда они сообразят, нас и след простынет.
— А зачем мы здесь, мистер Сингх? — спросила капитан Анастасия.
— Здесь моя семья, — ответил Эверетт, — я прилетел за ними.
9
Должно быть такое правило: если в первый день четверти идет снег, занятия отменяются. Нет, значит, нет, не повезло, но если да — законный выходной, еще один день каникул.
Эверетт Л проснулся задолго до того, как странный свет — верный признак того, что снаружи белым-бело — пробился сквозь шторы. Ему не спалось в чужой кровати, где все ямки и выпуклости были теми же, что и в его собственной, но не имели к нему никакого отношения. Мысль о том, что в поисках местечка поудобнее тот Эверетт повернулся бы так же, как сейчас ворочается он, не давала покоя. Поэтому Эверетт Л просто лежал на спине, то уставившись в потолок, то разглядывая светящийся дисплей радиоприемника, пока шторы не превратились в желтовато-серое полотно. Так бывает, когда свет, отразившийся от земли, ярче того, что падает с неба.
Он подошел к окну. Сад, изгородь и крыши покрывал плотный ковер нетронутой белизны. Пока Эверетт Л лежал в чужой постели, в чужом мире, снег, невидимый и неслышный, засыпал землю.
Когда он вышел на улицу, белизна утратила нетронутость: от дверей к калиткам вели следы ботинок, автомобильные колеса оставили на дороге серые ледяные колеи. Снег делал все тайное явным. На Стоук-ньюингтон-хай-стрит внедорожники с запотевшими стеклами, отчаянно газуя, сражались с заносами, превращая снег в черное месиво. Цепочка следов, ведущая через кладбище Эбни-Парк, оканчивалась алым пятном и пучком перьев. Снег соорудил короны и плащи на волосах и плечах каменных ангелов.
Снежки настигли его, когда он пересекал Собачью радость. Два — в спину, один — в голову. Эверетт резко обернулся. Злость пробудила тринские технологии внутри. Появился жар — заряжаясь, вибрировали лазеры. На тыльной стороне подушечек пальцев образовались складки. Он силой мысли заставил их разгладиться.
Как все подростки, Эверетт Л мечтал стать супергероем. Школьным хулиганам не жить, а от ухмыляющихся взрослых мокрого места не останется. Но на свете нет ни суперспособностей, ни супергероев.
Эверетт Л воображал, как подцепит пригоршню снега и сожмет в ладони так сильно, что снежок обратится в лед. Воображал, как бросится в погоню за обидчиками. Они кинутся врассыпную, но им не уйти от его гнева. Начнут кидаться снежками, но его лазеры испарят снег в мгновение ока. Пых-пых-пых. А когда он догонит их, то влепит ледяным снежком промеж глаз. Пусть знают, что связываться с Эвереттом Л Сингхом себе дороже. О нем будет говорить вся школа. Помните того тихоню-компьютерщика, футбольного вратаря? Слыхали, что он устроил?
Нет. Ничего подобного не будет. Первое правило супергероев: скрывать свою истинную сущность.
Из-за кустов раздались крики и смешки.
— Привет, Эверетт, как ты?
— Где пропадал на Рождество?
— Уж точно не здесь, не в этой дыре.
— Все нормально, — прокричал он в сторону кустов.
Никто не ответил. Впрочем, ответа и не требовалось.
Его признали за своего. Здесь, в этом мире, у тебя нет врагов.
Все утро Эверетт Л старался его избегать. После того, как миссис Абрахамс — тот же актовый зал, та же директриса — объявила о начале новой четверти, а известие, что школе хватит топлива, чтобы пережить трехнедельный снегопад, было встречено громкими стонами, он юркнул в толпу и поспешил в класс. Используя новые способности, он сделал так, чтобы между ними оказалось как можно больше людей, и долго не подходил к своему шкафчику. Перемену просидел в библиотеке, попутно выяснив, чем этот мир, в котором Луна была просто Луной, отличается от его родного мира. Премьером оказался не мистер Портилло, а мистер Кэмерон. В экономике наблюдался спад. «Спурс» были в таблице на три позиции ниже. В телешоу «Фактор X» выиграл тот же жуткий конкурсант. Ни в одной из газет Эверетт Л не встретил ни упоминания о Пленитуде, ни предположения, что этот мир — один из множества параллельных миров.
Раздался звонок. С помощью новых чувств он исследовал школьные коридоры.