Мерлин, как же больно…
Внезапно ей безумно захотелось ощутить его близость. В последний раз потеряться в собственных грезах, ведь, возможно, уже утром Джорджа здесь не будет. Может быть, он не откажет?.. Гермиона приподняла голову и тихонько позвала:
— Джордж?
Он буквально ощущал настойчивый, отчаянный взгляд карих глаз, обращенный на него. Джордж знал, что Гермиона была на балконе, пока он созванивался с Алисией. Он знал, что она слышала его последние слова. Мерлин… Его разговор со Спиннет был вполне естественным, нормальным проявлением его отношений с ней. Почему же тогда он чувствовал себя виноватым перед Грейнджер?
Кого ты хочешь обмануть, Джордж? С каких пор ты вновь думаешь об Алисии, как о своей любимой девушке? Идиот… Разве она заставляет красочные фейерверки взрываться у тебя в голове, разве упоминание о ней заставляет твое сердце биться чаще?
Конечно же нет, Джордж. Признай уже тот факт, что Алисия Спиннет отошла для тебя на второй план, уступив место… Да, ей. Той самой смешной девчушке, что однажды раз и навсегда связала свою жизнь с твоей семьей, подружившись с Роном. Это ее огромные карие глаза ты хочешь видеть рядом постоянно, это в ее копну каштановых волос хочется зарыться носом, вдыхая сладкий аромат. Неужели у тебя, идиот, еще хватает совести сопротивляться? Ты влюбился, Уизли. В Гермиону Грейнджер.
Если бы Гермиона знала, что тихое признание в любви Алисии было не более чем старой привычкой, она не ревела бы в подушку, думая, что Джордж не заметит. Он заметил. Но не смел посмотреть на нее, ощущая угрызения совести. Парень оказался между молотом и наковальней — с одной стороны, женитьба на Гермионе и проявления к ней чувств было иллюзией, создаваемой для ее родителей; с другой, отношения со строптивой, дерзкой, вечно обиженной на него Алисией тоже были иллюзией настоящей любви…
Джорджа уже не первый раз занимали подобные мысли, но сейчас погружение в них оказалось, в прямом смысле, болезненным. Голова раскалывалась, словно в ней крутились не смазанные шестеренки, и хотелось послать все куда подальше, все эти мысли, желания и прочее… Парень закрыл глаза и уже задремал, как сквозь сонное марево услышал тихое:
— Джордж?
Гермиона произнесла его имя сиплым, наверняка от слез, голосом. Парень, не открывая глаз, также тихо ответил:
— Что?
— Может… — она запнулась, словно не надеялась на его ответ. — Может быть, хватит ночевать на полу? Я имею в виду… Ложись на кровать, если хочешь…
Она серьезно хочет, чтобы я лег с ней на кровать? Странно…
Джордж уже решил отказаться, чтобы не стеснять девушку своей близостью, как услышал всхлип. Короткий порывистый вздох, который затем повторился. Он открыл глаза и повернулся к кровати, но ничего не увидел. Тогда парень поднялся на ноги и увидел уткнувшуюся носом в подушку Гермиону, то и дело вздрагивающую, сжимая в кулаке простынь.
Джордж отбросил все мысли в сторону, не заморачивая себе голову тем, что подумает Гермиона, как это будет выглядеть и тому подобное. Он просто лег на кровать, обнял Грейнджер со спины, прижал к себе ее дрожащее тело. Джордж гладил ее по руке, что-то шептал, вдыхая желанный аромат ее волос, и вскоре ощутил, как Гермиона обмякла в его объятиях, дыхание выровнялось. Парень приподнялся на локте, убедился, что девушка уснула, и вновь осторожно прижал ее к себе. Как же давно он не ощущал подобного трепетания сердца, как же давно он не засыпал, обнимая любимую девушку. Или, может быть, все это лишь очередная иллюзия, и назавтра она растворится, как дым?
Ну и пусть. Неважно, что будет завтра. Сейчас мы рядом.
Джордж мягко убрал волосы с лица Гермионы и прикоснулся губами к ее нежной щеке. Крепче обняв уснувшую Грейнджер, парень прижался к ней всем телом, закрыл глаза и вскоре крепко заснул.
***
Новостной канал вещал о длинной пробке, застопорившей движение на одной из самых оживленных магистралей Лондона. Гермиона сидела на диване, мешала ложечкой уже давно растаявший сахар в кружке чая, и чувствовала себя неважно. Отец с утра ушел по делам на работу, срочный вызов совсем не обрадовал его. Мама поливала цветы на кухне, что-то напевая под нос. Джордж сидел на полу перед телевизором, скрестив ноги по-турецки и что-то мастерил. Изредка он поднимал голову к экрану, но не услышав ничего занимательного, вновь возвращался к своему занятию.
Сегодня утром Гермиона проснулась одна в комнате. Она помнила, как вчера подслушала разговор Джорджа с Алисией, как ушла потом в спальню. Но ничего не помнила из того, что было дальше. Подойдя к зеркалу, девушка ужаснулась. Опухшие, красные глаза и нос, отекшие щеки. Девушка постаралась привести себя в порядок внешне, но внутри ощущала нечто вроде опустошения. Когда она спустилась вниз, Джордж как обычно приветствовал ее улыбкой и словами «Доброе утро», но больше ничего. Гермионе хотелось бы знать, что произошло вчера, но она не решалась спросить.
Неожиданный звонок в дверь заставил ее подпрыгнуть на месте. На часах было только десять часов. Неужели папа вернулся так быстро?
Джин, отложив лейку в сторону, побежала открывать. Спустя несколько минут она вошла в гостиную с радостным выражением на лице.
— Джордж, это, скорее, к тебе.
Парень положил свой разобранный колдотелефон на камин и вышел в коридор. Прошло несколько секунд, и утреннюю тишину прорезали громкие приветственные возгласы.
Гермиона, влекомая неизменным любопытством, последовала вслед за мамой в прихожую.
Джордж крепко обнимал какого-то парня, и лишь когда он ослабил хватку, Гермиона узнала в пришедшем Фреда. Высокий, голубоглазый, он точной копией Джорджа топтался в прихожей, сияя белоснежной улыбкой.
— Надеюсь, вы простите меня за бесцеремонное вторжение, миссис Грейнджер, — произнес Фред, целуя руку Джин. — Хотел узнать, как дела у любимого братца, а он был недоступен. Поэтому решил нанести визит лично, вдруг он тут что-нибудь натворил, унитаз взорвал, например. За ним, знаете ли, нужен глаз да глаз.
Мама Гермионы прыснула со смеху, прикрыв рот ладонью. Джордж обнял близнеца за шею.
— Потише, Фредди, миссис Грейнджер считает меня нормальным человеком, не стоит ее переубеждать. А у меня устройство сломалось, думал починить.