— Алексей Алексеевич, — спустилась я вниз, перебивая его тираду по поводу нерадивых сотрудников, — Рома сказал, что у него в столе должны были находиться контракты на закупку материалов и со строителями.
Барышников насторожился, посмотрел на мена как на умалишенную.
— Какое строительство? — этот тон он бы точно никогда не сыграл. Хотя, если так взять по-хорошему, он давно стремился стать моим партнером, а подставить собственного сына…Нет, он не мог.
— Алексей Алексеевич, у вас обыск был? — уточнила я.
— Нет, Ромка больше в своем доме обитал, сюда редко заезжал. Так какое строительство?
— Господин Барышников, поздравляю, у Вас в доме завелась крыса! — взмахнула я театрально рукой, держа во второй ребенка
— Ты что такое говоришь, Арина? — возмутился он довольно жестким тоном.
— Алексей Алексеевич, в этой папке лежали контракты на сумму более шестиста тысяч долларов. Причем это только часть суммы, которую Роман внес строителям и подрядчикам за доставку материалов. Вы понимаете, что без этих бумаг он просто может потерять деньги. И Вы еще смеете повышать голос. Вора у Вас в доме нет? А зато человека держать, который меня чуть не убил Вы могли, — вот она и вылилась эта злость в такую мини-тираду.
Персонал дома, который был выстроен в шеренгу в гостиной, замер, уставившись на меня.
— Пройдем, дорогая в кабинет, — откашлялся мой свекор.
А за спиной зашушукались «Не дай Бог такую хозяйку в дом», «Как она разговаривает с самим Барышниковым».
— Ты уверена, что бумаг нет? — поинтересовался Барышников старший, как только за нами захлопнулась дверь.
— Если они могут быть невидимы, то не уверенна, — на тупые вопросы отвечать не любила, еще больше не любила тупых людей. Благо собеседник мне попался не из таких.
— А они точно должны были быть там?
— Ваш сын мне сам об этом сказал час назад. И не смотрите на меня так, я верю в его невиновность и сама бы ни за что не подставила.
Вот что значит попала в яблочко. Алексей Алексеевич покраснел, нахмурился, отпил воды из стакана, которая стоял на столе бог знает с какого времени и снова принялся изучать меня.
— Вы так обо мне плохо думаете? — я покачивала дочу на руках, которая уже собиралась засыпать.
— Сейчас никому верить нельзя.
— В этом Вы правы. И все же, это Ваш человек пытался меня сбить, поэтому в этой истории можно и Вас подозревать. Но все же я приехала сюда, привезла ребенка, чтобы Вы смогли с ней повидаться, и Вы мне еще что-то предъявляете, — продолжала бунтовать я.
— Давай закроем эту тему. Лучше нужно подумать как Ромку из тюрьмы вытащить. Дай, — он взял у меня ребенка, которая без всяких капризов оказалась в его огромных объятьях.
— Этим занимается он сам с помощью Лешки. Вы лучше бумаги найдите. Без них нам с Ромкой обоим "конец".
И понеслось…И дом старшего Барышникова, и младшего, и офис и комнаты всех сотрудников и все видеозаписи были осмотрены и просмотрены. Короче говоря, разборки начались не шуточные.
Алексей Алексеевич подключил весь свой авторитет, чтобы выяснить, куда все таки делись бумаги из его собственного дома.
— Давно пора всех в лес вывезти, как в девяностых, — ворчал он. Наверное, этот метод был эффективен, раз он знал об этом. Через несколько дней поисков и расследований, выяснили, что все таки что-то подобное выносил тот самый Шмит, который сидел за решеткой и обвинял Ромку в заказном убийстве. А когда я с этой информацией поперлась к Лешке, тот не удивился.
— И я даже знаю, кому он мог их передать, — заявил он.
— Я что-то пропустила? — насторожилась я.
— Будешь у нас живцом, — парировал Лешка, довольно улыбаясь. А вот для кого, никто мне так и не сказал.
Дни так и проходили в неведении и даже страхе, что человек, который столько раз пытался меня убить все еще на свободе. До этого момента мне не хотелось об этом задумываться, а может, просто было некогда. Но однажды вечером, рассказывая сказку дочери сидя у колыбельной, вдруг ощутила запоздалый страх не просто за себя, а за нее. Ведь по сути она просто могла бы и не родиться. Меня словно парализовало от ощущения, что кто-то все это время за мной наблюдал и незримо участвовал в моей жизни: недолгим появлением, какими-то незначительными жестами. И по сему выходило, что Ромка уже знал кто это.
На следующий день в ресторан Лешка заявился с запиской. Его я передала на попечение сердобольной Алисы, которая до этого меня ругала, чтобы его покормили, а сама вскрыла заветный треугольник. Хм, прям как письмо с фронта. Вместо аккуратного мелкого почерка, коим обладал Ромка, я увидела немного размашистую рукописную записку, где было понятно, что писал быстро.