— Не ругай меня подруга такую непутевую, — вздохнула я тяжело. — Я просто хочу почувствовать себя женщиной. Что с этим Барышниковым? Мы давно ходим вокруг, а прийти к единому не можем. А так, если он поймет, что я могу быть интересна не только ему, может, что и сдвинется с мертвой точки, — я пожала плечами, принимаясь теребить карандаш.
— С огнем играешь. Ромка тебе этого не простит, — заявила Алиса.
— Ну, значит, такова наша судьба. Ты же против наших отношений была?
— Я была против, потому что была против ты.
— Ага! Женская солидарность, значит. Ладно, я непутевая, меня нужно спасать от разного рода аферистов и кобелей. Но для этого у меня есть ты. А с этим Ильфатом я в постель не лягу, не беспокойся. Флирт еще никто не запрещал, — парировала я.
— Смотри, Аринка, не обмани меня. Я потом твои рыдания по поводу неудавшегося брака слушать не буду, — пригрозила мне Алиса наманикюрены пальчиком.
Слух о том, что ресторан продается, расползался по городу с особым рвением. Как говорил Тимофей, желающих получить эту землю было много. А тут такой лакомый кусок.
И спустя несколько дней, внеся в ресторан запах дорогих, но отвратительно сладких духов, вошла мадам со свитой.
Вышагивала она по паркету в своем узком платье, облегающем широкие бедра, очень легко. Подбородок был приподнят, что, видимо, показывало ее значимость в обществе.
— Что, не смогла вытянуть такую ношу, деточка? — заявила женщина, усаживаясь на стул. Благо, посетителей не было в это время суток. Персонал, который вышел встречать гостей, перешептывался, остановился в сторонке.
— Мне мужа нужно вытаскивать из тюрьмы, Вашего племянника и крестника, кажется, — я села напротив.
— Я об этом знаю, не нужно напоминать. А племянник мой, как и ты, всего лишь букашка. Строительство он затеял. Кишка тонка, чтобы вытянуть этот бизнес.
— А почему Вы решили, что строительство затеял именно он, Елена Ивановна? — поинтересовалась я. И тут до меня начало доходить, о какой персоне говорил Лешка. Пока я соображала, передо мной на столе появились бумаги.
— Подписывай, деньги тебе переведут сейчас же на счет.
— У Вас и бумаги уже готовы? — удивилась я. Хотя, чему можно было удивляться? Ушлых людишек много.
— Елена Ивановна, — в помещении появился Лешка. А я ведь даже не услышала, как он подъехал, — Вы арестованы за покушение на жизнь человека, причинение гражданки Погудиной- Барышниковой средней тяжести вреда здоровью. А так же за воровство и подделку документов.
Батюшки, люди, куда я попала?
— А где твои доказательства? — начала вырываться женщина.
— За решеткой, Елена Ивановна, Шмит начал давать против Вас показания. Все, дорогуша, праздник окончен, — Леша довольно улыбнулся мне и поволок за собой арестованную извивающуюся женщину.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ, КОТОРАЯ В ЭТОЙ ИСТОРИИ ЯВЛЯЕТСЯ ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЙ(((
Это был суд — всем судам суд. Расследование и сам процесс длились почти десять месяцев. Конечно, такая городская шишка! Причем судили не только за покушение на меня, но и еще нашли кучу всего, что прибавило срок Елене Ивановне. Вся городская знать сразу напряглась, ведь работала она практически со всеми не только в городе, но и по области. Имела огромный бизнес по реализации недвижимости.
Я думала все из-за земли, хозяйкой которой была я. Нет, не только. Это был давний конфликт между моим дедом и ею, тогда еще молодой и сильной женщиной. Это уже позже бабушка рассказала, как таскала за волосы Елену Ивановну по «Березке», выволакивая из кабинета деда.
— Изменял? — удивилась я.
— Это же мужики, крошка. Изменял. Мы ведь даже разводиться собирались. Не дал. Просил извинения, падал в ноги, потом вообще сказал, что запрет в доме, чтобы я никуда от него не ушла. А я простила. Мы должны прощать, иначе не выйдет семьи, — вздохнула бабушка. Я промолчала на счет семьи, потому что боялась сейчас подымать эту больную тему.
— Так от деда что она хотела? — поинтересовалась я, поковырявшись вилкой в салате.
— От деда? Хм, — бабушка усмехнулась, — предлагала себя красавицу, а взамен хотела обладать и им, и землей. На тело-то дедушка позарился, кобелина старая, земля ему пухом. А вот все остальное отдавать не хотел. Ни то что отдавать, даже делиться и в горе и в радости. Он меня не подпускал к делам близко, а тут какая-то молоденькая прошмандовка. Хм, не на того напала! И крутилась, и крутилась. А может, еще что делали, я не знаю, свечку не держала. Но, когда соседки начали посмеиваться, я и разозлилась. Приезжаю, а в кабинете она, лезет на моего мужа. Вот и кровь моя взыграла! Ее за патлы, благо было за что брать, тащила волоком через весь зал, вышвырнула на улице, вываляла в пыли, — делилась бабушка.