Официантка, которая до этого стояла молча, принялась доставать салфетки, чтобы помочь Марине. А мой бесенок начинал торжествовать.
— А теперь оба пошли вон из моего ресторана, — указала я на дверь, а потом развернулась на каблуках и направилась в кабинет.
Только вот сильная рука, обхватила меня за предплечье и так же резко развернула к себе. Рома был зол? Нет, Рома был в бешенстве. И собирался устроить сцену семейной разборки на глазах у гостей ресторана.
— Что ты творишь? — зашипел он. Моя свободная рука взмахнула в воздухе и со смачным таким шлепком оставила на его щеке красный след.
— Еще раз посмеешь тронуть, убью, — в этот момент подбежали мои молодцы в темных костюмах, которые до этого чуть ли не дремали на своих постах и попросили вежливо Барышникова покинуть помещение.
— И не вздумайте его больше сюда пускать, — приказала я.
Уже потом, сидя за закрытой дверью, вливая в себя вино, я поняла, как у меня трясется все внутри. Я ведь подрывала репутацию ресторана своим несдержанным поведением. А потом вспомнила рассказ бабушки и рассмеялась, осознав, что кровь берет свое.
Заканчивала в этот день пораньше, оставив на администратора Леню ресторан. Я собиралась погулять с дочей, собиралась насладиться прекрасным вечером и просто одиночеством. Я конечно, предполагала, что Барышников может меня где-то поджидать. Но вот то, что он буквально насильно затащит меня в машину, я никак не могла продумать. Представляете, похищение средь бела дня собственным мужем. Романтично, скажете вы. А я отвечу, что нифига. С тем учетом, что муж был разъярен, мне очень не хотелось сейчас быть в качестве заложника в его руках. Но ситуация усугублялась тем, что на меня надели наручники, пристегнули ремнем и повезли за город. Говорить я могла, кричать тоже, но музыку он сделал на столько громко, что кричать было невозможно. А еще я знала, что на службу ГИБДД надеяться не стоит, у них есть список номеров машин, которые они НИКОГДА не останавливают. И там был номер моего мужа.
Мы въехали на территорию его дома, который был более обустроен с момента моего последнего визита, а строительный мусор во дворе перекочевал на свалку.
Ну вот, Арина Николаевна, ты и попала в лапы зверю. От звука музыки в машине, у меня ужасно разболелась голова и кричать на улице уже не было сил. И кстати, я начала по-настоящему бояться Ромку, который с холодным спокойствием тащил меня в дом, закрывал дверь на замок, пристегивал меня к батарее. А потом исчез. Вот так просто взял и исчез на несколько часов, оставив меня сидеть посреди огромной комнаты в одиночестве.
Я, конечно, видела фильмы про домашних тиранов, но никогда не думала, что мой муж может оказаться именно таким. Чего я за это время только не надумала. Я даже пыталась избавиться от наручников, но это было бесполезно. Одна в огромной темной комнате без возможности сбежать.
А потом Ромка появился снова, и этого появления его я боялась, не знаю почему. То ли мои мысли оказали такое воздействие на психику, то ли его нарочно спокойный вид меня пугал.
— Ты что со мной собираешься делать? — испуганно поинтересовалась я.
— С тобой? — Рома расстегнул пряжку ремня, но опережая мои пошлые мысли, вытянул его из джинсов — Пороть.
— Чего? — заорала я, и голос болью отозвался в моих висках.
— Того! — он хищно улыбнулся. — Воспитывать тебя буду.
— Барышников, ты охренел? — еще громче заорала я, потому что он начал ко мне приближался.
— Ты не оставляешь мне выбора, милая.
— Давай поговорим и решим все цивилизованно, — запротестовала я.
— Конечно, но это будет после. А сейчас мне придется тебя высечь, — он действительно был сумасшедшим или притворялся? Я не понимала. А от этого мне становилось жутко. Лицо абсолютно без эмоций, взгляд тяжелый, но пустой…Так обычно ведут себя маньяки. А вообще, откуда я знаю, как себя ведут маньяки? Но что-то мне подсказывало, что именно так. Ну, по крайней мере, психически здоровым он не выглядел.
— Рома, Ромочка, ты что делаешь? — взмолилась я, поняв, что агрессия тут бесполезна. — Ром, что ты хочешь, я все сделаю.
— Хочу покладистую жену, чтобы любила, жила со мной под одной крышей, не перечила, — начал перечислять он, шлепая по руке ремнем.
— Буду, Ром, буду! — я не знала, как разговаривать с сумасшедшими, но мне казалось, что этот тон его успокоит. — И жить с тобой буду, ты же нам дом собирался строить, и перечить тебе не буду, и любить тебя буду.