Промеат замечал у многих лелегов — соседей мохнатого племени — густые волосы на теле, большие надбровья, выступающие клыки. Может быть, мохнатые медленно сольются с людьми, растворятся почти бесследно, как окрашенный глиной ручей в большой реке?.. Но если ледяные потоки дальше будут двигаться на теплые земли, то, может быть, наоборот, стойкие к холоду мохнатые вберут остатки людей и расселятся по скованной стужей земле? Извилистые пути разных народов давно волновали Промеата.
Много лет назад, когда он был служителем Древа знаний, ему довелось заниматься описанием земель к северу от Анжиера. То с отрядом воинов, то с единственным дикарем-проводником обходил он области, населенные яптами. Тогда он увидел, насколько несправедливо высокомерие атлантов по отношению к племенам востока.
Промеата удивляли честность, бескорыстие дикарей, забота каждого о делах племени. Матерей слушались не из страха, а доверяя их мудрости. И доля старейшин в благах была не выше, чем у любого. Когда приходило время платить дань, бросали жребий, и те, кому выпала беда, шли в рабство, чтобы враг не губил племя. Невольно просилось сравнение с жизнью в Атлантиде, где каждый норовил урвать больше для себя, радовался беде соседа…
Слушая легенды и песни дикарей, Промеат по-иному видел и путь Атлантиды. Раньше, читая «Поучения Цатла», он представлял себе его ладьи большими кораблями, спутников — воинами в кожаных панцирях, утыканных медными шипами, а самого Цатла властелином в алом плаще, как на рисунке в главном храме Атлы. Позже сомнения все более разрушали эту картину.
Почему в листах о предках ни разу не упомянута бронза, а говорится о топорах из черного камня? Почему огонь везли через Западный океан в горшках, телами закрывали его от волн? Значит, у предков не было дающих искры камней, как не было у ибров, пока он не научил их? И уж подавно не было письменных знаков, если Цатл, выбрав самых смекалистых, велел им запоминать приметы пути и происходящие события. Так возник круг людей, ставших Знанием племени. Из поколения в поколение передавали они накопленное, прибавляя к нему изложение новых побед, открытий, навыков. Под тяжестью этого груза и были придуманы письмена.
«Когда Мать Сущего подняла на нашем пути Срединную землю и вступили мы в край ласковый, не заселенный людьми, было нас 317 человек, из них 151 женщина, 140 мужчин и 26 непосвященных…» — выходит, у предков был обычай посвящения подростков, как у дикарей, над которыми атланты насмехаются? И жены упомянуты раньше мужей, как сделал бы любой бореец или япт. И совсем дерзкая мысль мелькала у Промеата: ведь Цатл — скорее женское имя…
Племена как щепки кружатся в водовороте времен. Судьба вывела атлантов на стрежень потока — и вот они далеко обогнали остальных. Слишком далеко, чтобы протянуть руку отставшим? Ведь даже самые смелые в суждениях знатоки возражали Про-меату:
«Только народ, великий от рождения, — говорили они, — мог создать столь прекрасную, могучую страну. А остальные навеки обречены рыть вонючие землянки и жрать сырое мясо».
Но что они знали об этих остальных! А Промеат знал их оружие, отделанное дивной резьбой, одежду, теплую и удобную в пути, хитрые ловушки для зверей. Ниже ли они по разуму? А слуга-либиец, который, прислуживая знатокам, открыл измерение высот треугольниками! И мало ли рабов, если приглядеться, вершат работами на каналах, верфях, строительстве домов вместо своих тупых хозяев?
Промеат пытался посеять свои мысли в Атлантиде, но очень немногие соглашались с ним. Тогда они с Инадом решили уйти к дикарям и научить их атлантским тайнам. Три года они прожили в племени Даметры: укрепили дружбу между родами, начали насаждать земледелие и ткачество. Молодые япты из наиболее пытливых образовали вокруг них семью учеников.
Но охотники за рабами рыскали всюду, и столкновение было неизбежно. Однажды пришлось дать бой. Атланты были побиты; в давно покоренной земле яптов не держали сильных воинов. Промеат уговорил отпустить пленных с предложениями мира и дружбы.
Взбешенный неслыханной дерзостью, Подпирающий небо послал карателей во главе с сыном… И вот племя разорено, Даметра в плену, а Промеата с учениками укрыли в своем горном гнезде ибры, которых он к этому времени почти помирил с яптами. Сейчас полторы тысячи обитателей котловины живут безбедно и сытно. Но разве о таком он мечтал: осчастливить одно племя, когда земля задыхается в крови и невежестве!