— Э, Палант! Оставим чужие головы — свои целей будут. Лучше скажи-ка: ведь ты бывал на Канале? И сама эта затея пошла из рук твоего… кормчего, что ли?
— Учителя, Строп. У знатоков нету кормчих. Да, старый Ферус сумел убедить Подпирающего, что Канал превзойдет подвиги всех прежних повелителей.
— Вот и расскажи, что ждет меня на вашем Канале: смогу ли я там горбом выслужить помилование или подохну через две луны?
— Рассказать о Канале… — Перед глазами Паланта встала огромная рытвина в земле, медленно ползущая от середины перешейка к двум океанам. Горы выброшенной земли по сторонам. Вереницы согнувшихся под корзинами людей несут землю со дна земной раны. Мамонты тянут на канатах каменные глыбы. Пламя горящей нефти — от него трескаются и падают кусками скалы. Визг бронзовых пил — там, куда не подобраться с огнем. Главы участков с вымазанными глиной листами замеряют, считают, перегоняют людей. Вся мощь и знание Атлантиды отданы Каналу — послушные животные, самая твердая бронза, хитрые приспособления, свитки с чертежами… Но девять десятых работы тяжко легло на плечи сотен тысяч рабов. Строптивые гии и могучие кот-ты, бешеные в ярости борейцы и глубоко таящие злобу либы — роют, долбят, носят проклятую чужую землю, умирают от усталости, от бессмысленности труда; новыми вереницами бредут из восточных гаваней…
Палант из встающего перед глазами старался выбрать то, что может пригодиться Стропу.
— В главы наделов послано много знатных юнцов, — закончил знаток. — Они ненавидят работу, С твоим умением направлять людей ты можешь стать доверенным такого мягкорукого. А в конце Подпирающий по обычаю щедро раздаст награды и помилования.
— Кувшин меду твоей глотке! А сколько еще рыть этот… Подвиг?
— Хроан спешит, ему уже пятьдесят пять. Еще зим десять…
— Я на четыре зимы младше. Дотяну? Старые волки живучи… — Строп взял в углу кувшин и наклонил ко рту. — Все не привыкну, что воды вволю, — усмехнулся он, напившись. — А скажи, на что нужен этот подвиг? Какой толк перегонять рассол из океана в океан?
— Помнишь, на холме у того окаянного стойбища я говорил, что льды все больше покрывают землю? Так вот, если ты бывал на западном берегу Срединной, то, наверно, помнишь, как там тепло.
— Еще бы! Я тогда засунул куртку в мешок и носил красный пояс на голом брюхе! — Глаза воина сощурились от удовольствия.
— А знаешь, отчего это? По Западному океану течет большая теплая река.
— Река по океану? Не может этого быть!
— И все же это так. Она налетает на западный берег Срединной, обогревает его и, сворачивая к югу, рассеивается. А если будет канал…
— Теплая река войдет в него?
— И потечет на северо-восток. Ее теплое дыхание заставит льды отступить от Срединной и других земель.
Строп задумался, пытаясь представить бой тепла и стужи:
— В воинском искусстве, если на тебя бросается сильный отряд врага, можно расступиться перед ним и сжать с боков. Не обойдут ли льды твою теплую реку?
— Ферус думает, что нет. Вот, послушай притчу: бьются медведь и бык. Их силы почти равны. Медведь сильнее, но совсем ненамного, и он одолевает — медленно, почти незаметно. Но вдруг в лапу ему втыкается колючка, заноза, которая в обычное время не страшна зверю. Он выдернет ее зубами и пойдет дальше. Но, если он станет делать это сейчас, бык пропорет его рогами. Значит, сражаться с занозой в лапе? Ведь она совсем немного ослабила его силу…
— Но эта сила и была всего чуть больше, чем у быка!
— Ты понял! Бык и медведь это почти равные силы тепла и холода, а теплая река — маленькая, но острая колючка, которая должна совсем немного ослабить холод — и решить борьбу.
— Ну вот, стало даже как-то веселее…
Знаток и бывший воин обнялись по-атлантски, опустив головы на плечо друг другу.
В высоком зале анжиерского дворца звучал голос Тейи. Добытчик удовольствий Наследника сбился с ног, ища еду и развлечения для пира в честь Великой победы. Тейю за три дня примчали из Умизана. Она пела, стоя лицом к возвышению, на котором в окружении властных восседал обрюзглый Тифон:
Она боялась, что знать, пресыщенная лучшими певцами Атлы, засмеет ее — безвестную певицу из Умизана. Зря она решилась петь свою новую песню. Но теперь поздно.