Он слышал, как стонут ветви под напором ветра. Этот скрип казался каким-то сверхъестественным звуком. Нетрудно было вообразить за спиной звук шагов, шуршание макинтоша, стук каблуков. «На что это может быть похоже, — подумал Хоторн и нахмурился, — когда женщину выслеживает и преследует человек противоположного пола, более крупный и сильный, чем она, мысли и мотивы которого так отличаются от ее собственных? Она наверняка окончательно запугана и деморализована», — решил он.
Изабелла открыла дверь до того, как он позвонил. Она явно его ждала. Она переоделась, сменив деловой костюм на светло-серые брюки и кораллово-розовый свитер из ангорки, чудесно оттеняющий ее рыжие волосы.
Она проводила его в гостиную, где стол был накрыт на двоих. Бутылка вина охлаждалась в старинном серебряном ведерке. Хоторн был тронут. Сердце его сжалось.
— Я знаю, вам не разрешается фамильярничать и пить на службе, — сказала она с подозрительно веселой улыбкой. — Но мне вдруг ужасно захотелось есть, и подозреваю, вы тоже голодны. Я заказала еду в китайском ресторане, ее принесут минут через двадцать. Вы можете сами открыть дверь, чтобы не подвергать меня опасности.
— Как против этого возразишь? — пробормотал он, усаживаясь на диван.
— Займитесь, пожалуйста, вином, — попросила она. — Мне трудно это делать левой рукой. — И протянула ему штопор.
Он встал.
— Как ваша рана? — спросил он, ввинчивая штопор в пробку.
— Жжет. Довольно сильно. Я хотела сменить повязку, но не так-то легко справиться одной.
— Разрешите, я вам помогу.
Она подняла на него глаза. В них читался вызов, но одновременно они лучились весельем. Она была так красива, что ему хотелось просто стоять и смотреть на нее.
— Нет, инспектор. Я очень независима в подобных вещах. Завтра вызову своего лечащего врача.
— Чудесно, — сказал Хоторн.
Она налила вино в высокие бокалы.
— Выпьете со мной? Он покачал головой.
— Пить при исполнении служебных обязанностей строго запрещено. Извините.
Их взгляды встретились, и между обоими словно проскочила электрическая искра. Макс быстро отвел глаза, напоминая себе о необходимости соблюдать дистанцию.
Раздался звонок в дверь. Изабелла почувствовала, как волна страха пробежала по телу.
Макс пошел открывать, а Изабелла сделала большой глоток вина.
«Как долго я сумею притворяться храброй и беззаботно шутить?» — подумала она. Она чувствовала себя отвратительно: слабой, испуганной, просто развалиной. И такой усталой, что ей хотелось лечь где-нибудь в безопасном месте и спать, спать, спать.
Хоторн вернулся, держа в руках коричневый пакет.
— Коробки внутри подозрительно похожи на китайскую еду, — сухо произнес он. — Хотите, чтобы я их открыл?
Изабелла улыбнулась.
— Может, сделаем это вместе? — Она принесла из кухни тарелки, а Макс поставил коробки на стол и открыл одну за другой, осторожно отделив белую картонную крышку от внутренней фольги.
— Выглядит прекрасно, — тихо заметил он.
— Вы действительно думаете, что кто-то мог добраться до этой еды? — спросила Изабелла. Ее снова охватило отчаяние.
— Нет, но осторожность никогда не помешает.
Она вздохнула.
— Съешьте что-нибудь, — настойчиво предложил он, когда поднял глаза и увидел ее бледное встревоженное лицо. — Наверняка это очень вкусно.
Изабелла намотала на вилку лапшу, сунула в рот и заставила себя жевать. Ей казалось, что они тянут время, отдаляя тот неприятный момент, когда им придется перейти к цели визита Макса Хоторна. У нее возникло впечатление, что он испытывает неловкость, словно решает, открыть ли ей тайну.
Они ели молча. Все это мало напоминало дружескую пирушку.
— Давайте встанем из-за стола, — предложил он, когда стало ясно, что оба насытились.
Он устроился в уголке дивана, а Изабелла выбрала стул с прямой спинкой. Она понимала, что было ошибкой обращаться с Максом Хоторном как с другом. Он пришел сюда по долгу службы, и она лишь зря расходует его время «а бессмысленные, игры, делая вид, что они могут подружиться.
Изабелла сидела неестественно прямо, чувствуя на себе его взгляд, задумчивый и оценивающий. Наконец она поняла, что больше не в силах вынести этого напряжения.
— Давайте, инспектор, выкладывайте мне все о вашем предложении.
Он продолжал смотреть на нее в упор.
— Прежде чем я его изложу, расскажите о письмах, — деловито попросил он. — Все, что сумеете вспомнить.