Патти засмеялась сквозь слезы — слезы по даром потраченным годам, когда разница во взглядах мешала им понять друг друга.
Договорившись, что приготовлениями к свадьбе мать будет заниматься вместе с Алексом, Патти положила трубку и обернулась к своему будущему мужу.
— Теперь я кое-что поняла.
— Что, мое счастье? — Он обвил руками ее талию.
— Я всегда думала, что родители мечтали об идеальной дочери, и не слишком ошибалась, — сказала Патти. — Но знаешь что? Я сама мечтала об идеальных родителях. Я тоже не принимала их такими, как они есть. Господи, сколько времени прошло понапрасну, а я так люблю их!
— А я люблю тебя, Патти. — напомнил он.
— Взаимно. — От полноты чувств она поцеловала его в нос.
— Мы с тобой тоже разные, — вздохнул Алекс. — Я бы никогда не решился на глазах у целой толпы танцевать «Кукарачу».
— Но ведь ты не сердишься, что я это сделала?
— Ты потрясающе выглядела, — сказал он. — А ты не сердишься, что я ношу костюмы-тройки И голосую против игорных домов?
— Как-нибудь потерплю, — отшутилась Патти.
— Придется терпеть лет пятьдесят, не меньше. А теперь… Позволь напомнить тебе, что в соседней комнате выдыхается сидр.
Они вернулись на кухню и выпили за игру, в которую им предстояло играть всю жизнь и которую можно выиграть только вдвоем.