О Юле, бывшей жене Алекса, Олеся так и не узнала. Как та перенесла утрату? Наверное, она единственная любила мужа. Жаль, ему нужна была недосягаемая Олеся, а не верная супруга.
Демьяна, потерявшего много крови, срочно доставили в крупную областную больницу. И всё, Олесе о нем не говорили и в новостях не освещали. Разве что главврач, изредка забегающий к Олесе как к особой пациентке, как-то признался:
— Видел я его, когда к нам в реанимацию доставили. Не жилец.
И Олеся в ту же секунду возненавидела врача, потому что не имеет тот права говорить такие вещи, пускай они будут хоть стопроцентной правдой!
28
Дома пахнет одиночеством. Тот самый запах, который доводит до депрессии, заставляет идти на рискованные меры. Многих он сводит с ума. Запах пыли, соленых слез и собственной ненужности.
Олеся помялась на пороге как нежеланный гость. Неуверенно повесила куртку на крючок. И в сапогах прошлась по квартире. Глянула во все углы, точно здесь могло что-то измениться. В последний раз она бродила тут, когда собирала вещи, чтобы перебраться к Алексу. Задолго до того, как нашла фотографии, побывала в домашнем плену, потеряла Демьяна и собственноручно избавилась от бывшего возлюбленного. Разумеется, дела на неё не завели. Оступился и рухнул вниз — таков вердикт многоопытных экспертов.
И сразу выяснились жутчайшие подробности его жизни. И клуб, оформленный на чужое имя, и невнятные делишки с наркотиками, которыми приторговывали в "Ирисе". Бывшие сотрудники в одночасье начали наговаривать на безумца-начальника. Даже те, кто когда-то пускал по нему слюну. Но главного СМИ так и не сообщили: причастен ли Алекс к махинациям с недвижимостью и как именно он зарабатывал крупные деньги? Да и не сообщат, не зря ж депутат Игнатьев так обеспокоен будущим Олеси. Следы заметает и настраивает всех на благодушный лад.
А хоть беспокойся о будущем, хоть не беспокойся, но она отныне безработная. Из школы танцев при Доме Культуры её выперли, прознав о вечерних подработках. Им звезда стриптиза не нужна, у них заведующая советской закалки. А в клуб Олеся не вернется ни за что на свете.
— Буду домохозяйкой, — сказала она своему отражению. Из зеркала глядела пучеглазая изнеможённая девица с по-крысиному острым подбородком. Одиночество и больничная еда не пошли на пользу.
О Демьяне она старалась не думать. Не могла и еженощно ревела в подушку
Завести, что ль, животину, чтобы не так тоскливо жилось. Правда, собак Олеся не любила, а кошки казались ей крайне самостоятельными. Надо купить как у Демьяна, этого, как его там, аксолотля. Плавает, барахтается в пузырьках, изредка поедает зазевавшихся рыбешек. Олеся с долей умиления представила, как разместит аквариум и посадит в него смешную зверюгу. А потом задумалась…
Тем же вечером она стояла между четвертым и пятым этажом пятой парадной дома по улице Ленина города Смоленска. И пристально изучала цветочные горшки. Случайный прохожий подумал бы, что она заядлая цветочница. Олеся пошарила за разлапистым фикусом. Ладонь покрылась серым слоем пыли. Потрогала левее и ухватилась за металлический ключик. Победно выхватив тот, Олеся вбежала по лестнице на седьмой этаж и, внутренне содрогаясь, вставила ключ в замок.
Дверь открылась без скрипа. Повеяло одиночеством. Знакомо. Олеся поставила сапоги в угол, обулась в мягкие мужские тапочки, единственную в квартире сменную обувь. Включила свет, глубоко вздохнула.
Здесь когда-то жила женщина и она явно очень спешила уйти. В ванной комнате были разбросаны дорогостоящие тюбики и коробочки: шампуни, маски, крема. Что-то хозяйка забрала, судя по проплешинам в рядах косметики, другое оставила за ненадобностью. Из комода вывалено белье, по полу разбросана пара бюстгальтеров, какие-то вещицы преспокойно висят в шкафу (любопытная Олеся проверила содержимое). На кружке с покрытым плесенью кофе след от вишневой губной помады. Олеся двумя пальчиками взялась за ручку и положила кружку в раковину. Она ревновала к незнакомой женщине… Ревновала мужчину, который, возможно, мертв.
Вода заболотилась. Дюша плавал в аквариуме и выглядел голодным, несчастным и понурым. Гуппи возле него почти не осталось — одинокие пять штучек, прячущиеся в водорослях. Олеся помахала старому знакомому.
— Скучаешь? — Она насыпала из баночки гранулы корм, который проглот-аксолотль в одночасье умял.
Олеся долго наблюдала за потешной ящеркой. Как та передвигала лапками, как виляла пухлым хвостом и как шевелила "ушками".
Последние деньги потратила на билет. Безработная, ничего не умеющая. Даже продавцом не возьмут — там надо знать кассу. Зачем Олеся приехала сюда и чего добивалась? Не ухаживать же за зверьком. Одно она решила точно: никаких больше танцев. Никогда отныне она не будет жить, полагаясь на авось. Всего добьется сама. Кем-нибудь да станет.
Эпилог
Демьян возвращался домой налегке. Поздним вечером, когда на небе высыпали первые звезды. Родной двор казался ему незнакомым. То ли двор изменился, то ли он сам. В левой ноге стрельнуло при подъеме по лестнице. Перед выпиской врач не порадовал:
— Боль останется навсегда. На погоду будешь реагировать, на тяжесть. Радуйся, что не ампутировали чего лишнего и сам жив остался.
Он старался не вспоминать пережитое. Нога и так не давала забыть. Когда выписался, поехал к Олесе, чтобы разузнать, как она. Он трезвонил минут десять без остановки, а вышедшая на шум соседка покачала головой:
— Она давным-давно не появляется.
Понятно. Уехала, скрылась в неизвестном направлении, чтобы стереть дурные воспоминания.
Демьян провернул ключ в замке. Тишина… В ванной комнате совсем немножко флакончиков, на гвоздике не висит пальто — значит, Лина уехала. Почему-то он не загрустил. Где-то в бреду, когда он истекал кровью в квартире Александра Сташкевича, ему виделась Лина. В черно-белом брючном костюме, на шпильках, смотрящая брезгливо и говорящая что-то про то, что готова лечь в постель к кому угодно. Ему почудилось?
Прогулялся по вычищенной кухоньке, которая сверкала каким-то неестественным блеском. Перед отъездом Лина в кое-то веки прибралась? Да быть того не может!
Аквариум зеленел. Черт! Дюша наверняка плавает брюхом кверху. Демьян глянул в мутную, не чищенную воду и обомлел. Аксолотлей было два: молочно-розовый и цвета мокрого асфальта. Оба ушастые, пузатые, живучие.
Демьян почесал в затылке. Тут в замке заворочался ключ. Демьян выглянул в коридор. На пороге копошилась Олеся, пытающаяся удержать в одной руке пакет с продуктами и сумку, а второй захлопнуть дверь. Демьян расхохотался. Пакет выпал из тонких пальцев. Глянцевые зеленые яблоки покатились по полу. Демьян остановил одно тапкой.
— Привет, — улыбнулся обомлевшей девушке.
— А я… — Она покраснела. — Я… Я купила для Дюши Дашу, — только и сказала Олеся.
А потом они нескончаемо долго молчали. Не знали, что сказать друг другу. У них было несколько воспоминаний на двоих и каждое следующее — страшнее предыдущего. Люди с такими воспоминаниями вряд ли могут быть вместе. Им не позволит память.
Олеся как-то сразу стушевалась. Демьян оглядывал свою квартиру и не узнавал её. Запах здесь был иной. И вещи вроде те же самые, а совершенно другие.
— Ну, я поеду, наверное, — решилась Олеся, боязливо озираясь.
— Куда?
— Домой. Я просто за Дюшей присматривала.
Бредовее отговорки она и придумать не могла. Покраснела густо, до самых волос. Демьян покачал головой. Он устало упал на кровать. В ноге стреляло, и выстрелы отдавались в голове.
— Олесь, — начал Демьян.
Да, люди с воспоминаниями вряд ли смогут быть вместе, но даже один шанс из ста лучше, чем ничего. Они постараются. Почему бы и нет?
— Олесь, будь со мной, — не то попросил, не то подытожил он.
— Буду, — ответила она.