— Что вы здесь делаете? — Девушка надеялась, родители не заметят дрожи в ее голосе. Но их напряженные лица говорили о том, что они заметили.
Мама взяла ее руку в свои, предлагая безмолвную поддержку.
— Макс подумал, что мы захотим разделить с собой это важное событие.
Макс. Дана отыскала его глазами. Как же она может разлюбить его, когда он делает такие чудесные вещи?
— Спасибо, Макс. — Она была горда, что удалось сохранить ровный тон.
— Не за что. Жаль только, что твой брат с семьей не смогли приехать. Они будут на премьере — Он окинул ее взглядом. — Ты сегодня прекрасно выглядишь, Дана.
У нее перехватило дыхание, и тепло разлилось по телу от его комплимента.
Прекрати быть таким милым! — хотелось закричать ей. Ее цель — уйти от него, не испытывая вины, а потом забыть.
Трудная задача.
Он взглянул на часы.
— Скоро начинать. Ты готова?
Она прочистила горло.
— Конечно.
— Хорошо. Давай познакомим твоих родителей с моими, и я покажу им их столик.
Прежде чем они успели последовать его предложению, повышенные голоса привлекли их внимание к противоположному концу комнаты. Дэвид и Маркус стояли нос к носу. Ссоры братьев уже стали притчей во языцех, но Дана ожидала, что уж сегодня они будут держать себя в руках.
Дэвид нанес удар Маркусу сбоку, но промахнулся. Шокированная, Дана наблюдала, как Дев и Джек, стоявшие неподалеку, метнулись к дерущимся.
— Прошу прощения — Макс зашагал через комнату.
Дев схватил своего отца. Джек сделал то же самое со своим, но Дэвид вырывался и кричал.
— Скажи ему, Сабрина! Скажи ему, что ты спала со мной! Скажи ему, что мы были любовниками!
Ошеломленные возгласы наполнили комнату. Маркус проклинал брата и вырывался, но сыновья объединили усилия, чтобы удержать мужчин порознь.
— Скажи ему, что его драгоценная дочурка — моя! — прокричал Дэвид. — Скажи ему, что Белла моя!
Напряженная тишина повисла в комнате. Страдальческий женский вскрик разорвал ее. Дана взглянула в ту сторону. Белла побелела и зажала рот ладонью. Покачнувшись, она шагнула вперед, к своей матери.
— Это правда? Дэвид мой отец?
Слезы струились по щекам Сабрины. Она бросила извиняющийся взгляд на мужа, потом на дочь.
— Я… я… да.
Что ж, это разом объяснило вражду между Маркусом и Дэвидом.
Даже издалека Дана видела боль на сморщившемся лице Беллы. Развернувшись, она выбежала из комнаты. Сердце Даны болело за нее. Она повернулась к своей матери.
— Мне надо…
— Давай, девочка, иди к ней.
Дану не нужно было просить дважды. Она бросилась за Беллой и нашла ее за одним из офисных бунгало. Бедняжка прислонилась к стене и хватала ртом воздух, явно борясь со слезами.
— Белла?
Девушка махнула рукой, словно говоря, что с ней все в порядке, но Дана-то знала, что это не так. Сейчас даже ее разбитое сердце казалось пустяком в сравнении с рухнувшим миром Беллы.
Не говоря ни слова, она обняла дрожащие плечи Беллы, предлагая поддержку.
— Я не могу поверить… я хочу сказать… Дэвид. — Белла передернулась. — Как она могла? Он же ничтожество.
Дана покачала головой. Она думала о том же. Что Сабрина могла найти в своем девере?
— Тебе придется спросить об этом свою мать. Но знаешь, Дэвид может быть очаровательным, когда чего-то хочет.
Бела судорожно втянула воздух.
— Мой отец… я имею в виду, Маркус… он возненавидит меня?
— Маркус по-прежнему твой отец во всех смыслах этого слова. Уверена, он тоже потрясен этим. Но, Белла, он любил тебя двадцать пять лет. И не перестанет любить. Отцы так не поступают. Отцы любят своих дочерей несмотря ни на что.
До Даны внезапно дошло, что это касается и ее самой. Отец не разочаруется в ней, даже если она уедет из Голливуда и будет работать где-то еще.
— Просто сегодня не мой день. — Ироничный юмор в голосе Беллы насторожил Дану. — Сначала Ридли. Теперь это.
— А что Ридли?
— Он бросил меня. Ты можешь в это поверить? Негодяй бросил меня.
Слава тебе, Господи. Счастливое избавление. Дана не произнесла эти слова вслух. Впрочем, она понимала боль Беллы.
— Он здесь сегодня?
— Будет. Но придет с кем-то еще.
Дана вновь сочувственно обняла Беллу.
— Мужчины могут быть идиотами.
— Это точно. Мне не хочется возвращаться туда, Дана.
— Уверена, все поймут, если ты не вернешься.
— Но я не могу прятаться здесь. «Честь» много значит для бабули. Я не могу ее подвести. И не хочу показывать этим идиотам, какую боль они мне причинили. Но как только все закончится, клянусь, я уеду куда-нибудь до тех пор, пока сплетни не улягутся. Вернусь в Европу и найду какую-нибудь тихую итальянскую деревушку, чтобы спрятаться… или еще что.