— Как ты? — спросила мама, когда я подошла к «Минивэну», волоча за собой тяжеленные чемоданы.
Она это серьезно? Как я? Черт подери. Вопроса глупее я в жизни не слышала. И мне не хотелось отвечать на него. Я отвернулась от мамы, поджав губы, и обошла автомобиль, остановившись у багажника.
— Давай, я помогу, — негромко предложил мистер Роджерс, протягивая руку к моему чемодану.
Я робко улыбнулась ему, и что-то кольнуло меня в сердце. Чувство вины. Оно было столь сильным, что мне было стыдно смотреть Джеймсу в глаза, хотя я ни в чем, по сути, не виновата перед ним. Но зато виновата моя мама. И мне было стыдно за нее. Как она будет просыпаться по утрам без угрызений совести?..
— Спасибо, — хрипло поблагодарила я и отдала чемодан.
В глазах мужчины плескалась боль, но он улыбнулся мне в ответ.
Смотреть на него было одно мучение. И не только потому, что моя мама предала его. Мистер Роджерс напоминал своего сына. Я взирала на Джеймса, но видела Зака. Его светлые волосы, его широкие плечи и стройные длинные ноги.
Я протерла глаза прежде, чем с них успели скатиться слезинки.
Когда наши вещи были загружены в автомобиль, настала пора уезжать. Но я была в изумлении, когда моя мама подошла к мистеру Роджерсу и обняла его. Я стояла рядом, поэтому услышала, как она прошептала ему:
— Прости меня, Джеймс. Прости меня. Прости.
Мне хотелось закатить глаза, ведь она вела себя глупо.
Я видела, как мужчина изо всех сил пытался держать себя в руках и скрывать свою боль и обиду на маму. Лучше бы он накричал на нее. Лучше бы он сказал, что ненавидит ее.
Я невольно вспомнила Джейсона. В тот вечер, когда я сказала ему о себе и Заке, он повел себя точно так же, как Джеймс.
Господи.
Почему хорошие люди должны страдать?
Мама отстранилась от мистера Роджерса, резко развернулась и чуть ли не побежала к машине.
— Поехали, — на ходу бросила она мне. Ее голос дрожал, словно она собиралась плакать.
Мама села за руль, громко хлопнув дверцей.
Я застыла и нерешительно перевела взгляд на Джеймса, который сжимал зубы и смотрел на «Минивэн».
Я должна попрощаться хотя бы с ним.
Мы не были дружны, и мало знаем друг друга, но будет неправильно, если я просто уйду, ничего не сказав ему напоследок.
Я без слов подошла к мужчине и обняла его. Он не ожидал этого и растерялся. Но несколько секунд спустя я почувствовала, как его руки осторожно обняли меня в ответ. Прижавшись щекой к его плечу, я крепко зажмурила глаза.
— Мне очень жаль, — прошептала я, зная, что мои слова не принесут ему облегчения. Но я хотела сказать это.
Джеймс на мгновение сжал меня в объятиях крепче.
— Спасибо.
А затем с шумным выдохом резко отпустил.
Я отстранилась и опустила руки. Мы стояли близко друг к другу, и я заметила, что его глаза покраснели. Бедный мистер Роджерс. Он очень слабо улыбнулся, но уголки его губ тянулись вниз. Он делал это, чтобы не показаться грубияном. Он такой хороший.
— Я буду рад, если ты когда-нибудь заглянешь к нам, — произнес он безрадостным голосом, не переставая улыбаться.
Мне хотелось горько рассмеяться, потому что мы оба понимали, что этого никогда не произойдет. Я не вернусь сюда, даже если буду хотеть этого. Меня никто не будет ждать в этом доме, в этом городе. Разве что Джейсон… Но я уверена, он вскоре забудет обо мне. Я не загляну к ним, потому что Зак вновь возненавидел меня, и на этот раз уже ничего нельзя изменить. И потому, что мистер Роджерс будет видеть в моем лице мою маму, а не меня.
— Конечно, — в итоге сказала я, потому что никакой другой ответ не пришел в голову.
Мы лгали, и мы знали об этом.
— Удачного пути, Наоми, — мистер Роджерс похлопал меня по руке.
— Спасибо. Прощайте, Джеймс, — на последних словах мой голос сорвался на шепот.
Стиснув зубы и сдерживая слезы, я отвернулась от него и зашагала к машине. Я забралась на задние сидения и запрокинула голову. Мама не произнесла ни слова. Она завела машину, и в абсолютной тишине мы стали отъезжать от дома, с которым связаны, без преувеличения, самые яркие события моей жизни.
Вместе с этим домом я оставляла позади нашу едва начавшуюся историю с Заком Роджерсом.
Закрыв лицо руками, я зарыдала.
Поездка в Индианаполис напомнила мне тот день, когда мы уезжали оттуда.
Я не хотела переезжать.
Я молчала.
Я была обижена на маму, которая пыталась поговорить со мной.
Все было точно так же. Только поменялись местами конечные точки.
Это так странно.
Я пыталась представить свое будущее, в котором не будет Зака Роджерса. За те несколько дней, что мы провели, будучи парой, я смирилась с мыслью, что еще долго не захочу отпустить его от себя. Но он оставил меня ни с чем, сказав, что все кончено между нами.