— Да какая вообще разница, где лежит пульт?! — не понимала я, сорвавшись на крик.
Мы были в гостиной. Я спокойно смотрела телевизор, пока не явился Роджерс и все не испортил.
— Для меня — большая, — сильнее нахмурился он и переложил пульт на несколько сантиметров влево.
Я закатила глаза и скрестила руки на груди. Я стояла у одной стороны журнального столика, Зак — у противоположной. Мы мерили друг друга гневными взглядами, и у меня чесались руки положить пульт обратно, назло Роджерсу. Но я, опять же, взяла свою ярость под контроль, так как в ином случае мы бы спорили бесконечно.
— Прекрасно! — воскликнула я, вздохнув, и вскинула руки, признавая свое поражение. — Я больше не притронусь к этому чертовому пульту.
— Будь так добра, — ядовитым голосом произнес он. — И вообще, лучше ни к чему не прикасайся в этом доме.
Иногда мне казалось, что Роджерс затевал со мной спор только ради того, чтобы повеселиться.
Я скривилась.
— Знаешь, теперь мне чисто тебе назло хочется все переворачивать и перекладывать на другие места. Пожалуй, начну с пульта.
Я нагнулась и бросила вещь на диван.
Роджерс громко стиснул зубы.
— Ты мне надоела, — процедил он. — Вечно суешь свой нос, куда не надо! Твое присутствие… если бы ты знала, как это раздражает! Ты все портишь.
Признаю, это было обидно. И даже больно. Совсем чуть-чуть. Неприятное чувство вспыхнуло где-то в недосягаемых глубинах моего разума, и я надеялась, что очень скоро оно исчезнет.
Сначала Зак Роджерс говорит мне ужасные вещи, затем целует и вновь возвращается к своей старой песне о том, что я его достала и бла бла бла. Он вообще нормальный?
Сжав пальцами переносицу, я опустила голову и слабо покачала ею.
— Ты невыносим, — пробормотала я неожиданно уставшим голосом, но во мне по-прежнему пульсировала злость на парня. — Просто чертовски невыносим. Не удивлена, что твоя мать сбежала от тебя.
О. Нет.
Нет. Нет. Нет. Нет. Нет.
Я не могла сказать этого вслух…
Вздрогнув и замерев, я осторожно подняла голову. То, каким было лицо Зака, сильно удивило меня и заставило почувствовать самой огромной сволочью на свете. И я была ею. Я задела его за самое больное место. Джейсон рассказывал мне, что Зак стал… плохим из-за ухода миссис Роджерс, и я не имела права бросать ему это в лицо, каким бы козлом он ни был.
Я впервые увидела слабость в этих голубых глазах, и мое сердце сжалось от ненависти к самой себе.
Какая же я дура.
— Извини, — промямлила я. — Я не хотела…
— Заткнись, — прошипел сквозь плотно сжатые зубы Роджерс.
Я послушно замолчала и сомкнула засохшие губы, громко сглотнув. Если Зак сейчас накричит на меня, я не стану отвечать ему и обзываться в ответ. Это будет заслуженно.
Но не было ничего из того, чего я ждала и боялась.
Зак Роджерс просто развернулся и ушел, как делал это всегда. А я… я осталась наедине с гложущим к себе отвращением, пожирающим изнутри и заставляющим задуматься, что я не лучше его. Зак ужасен по-своему, а я — по-своему.
Но я все равно хуже. Он обижает, но не задевает чувства так глубоко, как это только что сделала я.
Я монстр.
Мне удалось обидеть человека, которого, я думала, ничто не берет, ни одно ругательство на свете. Но стоило заикнуться о его матери, как защита пала, и голубые глаза обнажили передо мной страх. Страх осознания того, что он остался без одного из самых близких ему людей.
Я хотела отомстить ему — я отомстила. Но это не принесло мне облегчения.
Мне не давало покоя то, что я сказала.
Мне было стыдно. Ужасно стыдно. Но я не могла отмотать время назад и промолчать, как хотела.
Я сидела на кухне, ела лакрицу и смотрела на стул перед собой. Несколько минут назад разговаривала с мамой. Она рассказывала о том, как прекрасно на Гавайях, что они живут в пятизвездочном бунгало на первой линии берега, и что у них вообще все замечательно. Она интересовалась, как я справляюсь с домашними делами и, конечно же, не упустила возможности спросить, как мы ладим с Заком. Само собой я солгала ей, сказав, что мы стали чуть ли не лучшими друзьями. Когда мама отключилась, я задалась вопросом: что бы было, если бы я и Роджерс действительно ладили?
Грусть сковала мое сердце. Мне срочно была необходима доза легких бесед и смеха. Я стала набирать номер Джесс.
Мой большой палец застыл над надписью: «Вызов», когда во входную дверь постучались.
Я повременила со звонком подруге и отправилась проверить, кто пришел.
Это был Джейсон.
Я не видела его с той первой и единственной прогулки по Кливленду, которую он мне устроил, и я соскучилась по нему. Мы созванивались один раз. Джейсон говорил, что у него много работы в автомастерской, и все, о чем он может думать, возвращаясь домой, так это о том, чтобы скорее завалиться спать.
Широко улыбнувшись, парень вошел в дом, когда я открыла дверь.
— Привет, — сказал он.
Мне хотелось улыбнуться ему, но уголки губ отказывались подниматься. Тупая щемящая тоска сжимала в тиски мое сердце, и я просто не могла радоваться.
Скажи мне кто-нибудь неделю назад, что я буду чувствовать себя виноватой перед Заком Роджерсом и переживать из-за этого, я бы громко рассмеялась в лицо этому человеку.
— Здравствуй, — с огромным усилием я все же смогла выдавить улыбку.
Джейсон тревожно взглянул на меня.
— Что-то случилось? — спросил он.
Я вяло покачала головой.
— Нет. Все в порядке. Просто нет настроения.
Джейсон не поверил мне. Он подошел ближе и положил руки мне на плечи. Немного согнув ноги в коленях, он попытался заглянуть мне в глаза.
— Тебя обидел Зак? — ненапряженным голосом предположил он.
Я тяжело вздохнула и виновато поджала губы.
— Скорее, я его, — тихо произнесла я.
Джейсон недоуменно свел брови вместе.
— О чем ты?
Я не собиралась говорить ему о том, что сказала Заку. Тогда Джейсон возненавидит меня.
Я отмахнулась рукой.
— Это неважно. Я рада тебя видеть.
Пальцы парня мягко сжимали мои плечи, и по телу разлилось приятное тепло.
— Я тоже, — отозвался Джейсон.
Мы смотрели друг на друга, находясь на близком расстоянии, и было в этой парализующей тишине что-то завораживающее и успокаивающее. Но все не так просто. Все очень сложно.
Я не понимала своих чувств. Я запуталась в них, словно несчастная муха в липкой паутине. Это ловушка могла стать для меня роковой. Мне нравился Джейсон, очень. Но вместо того, чтобы думать о нем эти дни, когда мы не виделись, и ждать с нетерпением следующей встречи, чтобы, наконец, заложить основу наших будущих близких отношений, я забила свою дурную голову мыслями о его лучшем друге — Заке Роджерсе. Несносном, бестактном парне, к которому испытывала особую неприязнь. Но я целовалась с ним почти два раза и, даже прилагая усилия, не могла забыть об этом.
Это неправильно.
Правильно — думать о Джейсоне, и только о нем.
Я вынырнула из омута мыслей и, глупо улыбнувшись, растеряно захлопала ресницами.
— Ты голоден? — нарочито непринужденным тоном поинтересовалась я.
Джейсон громко выдохнул и убрал руки с моих плеч.
— Вообще-то, я как раз собирался позвать тебя и Зака посидеть в одном месте, — ответил он.
— Ооо. Эмм…
Я не знала, что сказать. Меня и Зака? Вряд ли Роджерс согласится. Опять начнет возражать и требовать, чтобы я осталась дома. Тем более после того, что я сказала ему сегодня днем.
Но я не собиралась отказываться от приглашения Джейсона в любом случае.
— Ну, я в принципе готова, — сообщила я, хлопнув ладонями по своим бедрам.
Взгляд Джейсона скользнул вниз и остановился на моих голых ногах. На мне был белый короткий сарафан.
— Думаю, тебе лучше переодеться, — задумчиво промычав, посоветовал он. — Сегодня прохладно.