– А что ты вдруг мокрый как мышь стал? – спросил декан. – Не ты ж, а парень огнешар делал.
– Ты сам-то понял, что сказал?
«Ну никакого почтения к декану», – подумал я.
– Это ж не обычный огнешар, а целительский. Как он себя поведёт, когда его как простой развеивать начнешь?
Теперь побледнел декан.
– Ага! – возликовал хранитель. – Понял-таки! Думаю, разнесло бы нас на лоскуточки, а может, и полздания с нами. Хорошо, парень сообразительный да аккуратный – размонтировал без последствий.
Так я сообразительный или недоумок?
Хранитель повернулся ко мне и сказал:
– Наш молодой человек, судя по громким хлопкам глаз, ничегошеньки не понимает. Я прав? Коротко. Ты – целитель, только неуч ещё. По способностям целитель, а не по знаниям и опыту. Работать тебе ещё над собой – не переработать.
Мысли ошалевшими от ужаса хомяками заметались по просторам моей умной головы. Целители… что я помню о целителях? Их всего несколько… государственная тайна… говорить нельзя. Стоп! А как же неприятные ощущения, обещанные договором? И я не придумал ничего умнее, чем спросить:
– А как же неприятные ощущения? Вроде как при разговорах о целителях…
– Среди своих можно. Я в курсе. Декан в курсе. А других тут и нет, – проворчал хранитель.
– А почему государственная тайна, целый отряд ведь знал? – удивился я. – Да и зачем эта тайна?
– Не твоего ума дело! Не дураки решали, быть тайне или нет. Приказали – исполняй! А в отряде все давали магическую клятву и умели хранить тайны. Всё! Хватит языком зубы бить. Мне ещё мишень дырявую убирать да мантии пересчитать надо. Кто и как тебя будет учить магии целителей, расскажет господин декан. О том, кто ты есть, никому ни слова, да и не сможешь… Хотя кто вас, целителей, знает, – злобно пробурчал ксоровец. Или ксорец? Не знаю, как правильно.
Не переставая что-то бубнить себе под нос, он направился к двери, но на пороге задержался.
– Лиллениан, драли тебя кошки! Не забудь: сначала идёт боевая магия! И без шуток! Этого несмышленыша сейчас любой псих уделает, а ты потом будешь орать, мол, куда мы смотрели?! Маньяки целителей убивают! Да и ты, – он ткнул в мою сторону пальцем, – жирноват больно, даже убежать не сможешь. Чтобы основы рукопашного боя и самообороны изучил, лично зачёт приму! – С этими словами хранитель скрылся за дверью.
Я сидел, открыв рот. Однако ну и манеры у этого ксоровца!
– Не суди его строго, – устало проговорил декан. – Он шестьдесят лет прослужил в элитном отряде КСОР. В последней операции покалечило его тяжко. За заслуги, а у него их выше гор, ему помощь целителя полагалась, но какой-то чин, которому он на хвост наступил, отписал, что их, заслуг то бишь, наоборот, не хватает, и направил к простому лекарю. Не лучшему даже. После целителя он и сейчас бы служил, и ещё лет шестьдесят смог бы. Здоровым и крепким. А тогда… Сам он почти не дышал, заступиться за него на таком уровне некому было, к тому же многие влиятельные персоны обрадовались, что их очередь к целителю быстрее продвинулась. Его, конечно, лекарь подлечил, но лекарь не целитель. Так наш хранитель и оказался негоден к воинской службе. Из КСОР его, правда, не выкинули: очень уважают до сих пор. К делу пристроили, как видишь. Пенсию из казны получает, академия за работу платит, и от КСОР оклад положен. Вот только ему, воину, мантии теперь считать приходится.
Рассказ дедушки Лила произвел на меня сильное впечатление. Я посмотрел на хранителя другими глазами и сразу простил ему всё.