Вечером мы устроили праздник живота для группы по случаю окончания сессии и начала практики. На это празднество мы пригласили и Свенту с Весаной. Здесь уж мы вместе с Сеном поднялись к ним в комнату и самым церемонным образом попросили оказать нам честь, украсив своим присутствием наш скромный праздник. Девушки, подыграв нам, заприседали в придворных реверансах — Ах! Ах! Как можно не пойти, когда такие любезные господа, так настойчиво просят, они же не обидят бедных, скромных девушек. После того, как мы пообещали не обижать, дамы милостиво приняли наше приглашение.
Что сказать. Праздник удался. Мы с Сеном превзошли самих себя в готовке кулинарных изысков. Мы пили, пели, ели, хохотали и расползлись по обиталищам уже под утро. По ходу праздника выяснилось, что Свента будет проходить практику у горных егерей, которые базируются… в Сербано, а Весана… в родном городке Сена. Там оказалась алхимическая лаборатория, которой как раз сейчас позарез нужен был лаборант — алхимик. Я про себя подивился причудливости судьбы или решения академического начальства, но долго голову этим не забивал. Чего в жизни не случается?
Глава 16
Знаете, как здорово утром восстать ото сна не потому, что пора, а потому, что выспался, нанежился под уютным одеялом и просто устал валяться? Все студенты, которые были, есть и будут…, впрочем, которые будут, могут еще и не понять, но все остальные меня точно понимают.
В комнате было чисто убрано. Это по завершении праздника какая-то добрая душа научила всех, что уборку нужно делать сразу, как только, а не потом, поскольку. Ибо после пробуждения это делать всегда трудно и нудно. А пока на душе весело, следует бьющую через край энергию направить в конструктивное русло и на деле показать общую сплоченность и единство, то есть все убрать, помыть и расставить по местам. Подивившись мудрости этой доброй души, вспомнил бы кто это — расцеловал бы, я, не спеша, прошел в туалетную комнату, сделал, что положено и принял душ. Лениво вышел в распахнутом халате, на ходу вытирая мокрые волосы. Сосед спозаранку помчался покупать билеты на почтовый дилижанс. Я был один и никому не мешал, как и мне никто. Идиллия. В этот момент… — А как же еще? Вам не кажется, что кто-то специально дежурит под Вашей дверью, дожидаясь того момента, когда ваше благодушно расслабленное состояние достигнет пика, чтобы с наслаждением обрушить его с этого пика на жесткий гранит реальности? И чем выше вы забрались, тем больнее падать. Короче, раздался стук в дверь, и я сразу догадался, кто там c той стороны. Свента, разумеется. Я быстро запахнул халат и поспешил к порогу, так и держа полотенце в руках.
Свента не вошла, а просто влетела в комнату, чуть не сбив меня с ног. Она была одета в теплый плащ с капюшоном поверх длинного платья и теплые высокие ботинки на шнуровке. Видимо, прямо с улицы, сделал я вывод, проявив свои немалые таланты в области построения индуктивных и дедуктивных умозаключений.
— Ой, — сказала она, затем внимательно всмотрелась в мою чисто отмытую фигуру с мокрыми волосами, заметила в руках полотенце, и в глазах у нее знакомо запрыгали демонята, — Ты меня с полотенцем встречаешь? Ах! Я так счастлива! Прям, вся пылаю!
Она, как в водевиле, прижала одну руку к сердцу — другую тыльной стороной ладони ко лбу, изобразив сцену: «Девушке признались в любви».
Здесь следует пояснить, в чем юмор ситуации. В селах окрест Маринаро существует такой обычай. Юноша идет свататься к невесте в дом, держа в руках полотенце. Войдя в дом, он передает это полотенце одному из родителей, все равно кому, но чаще всего отцу невесты. Тот, держа его на вытянутых руках, предлагает молодым взяться за противоположные края. После чего с силой дергает, пытаясь вырвать из рук молодых. Если ему это не удается — свадьбе быть. Любовь взаимна и крепка. Если же кто-то не удержал свой край, жених или невеста, случайно или намеренно — свадьбе не бывать. Вот так.
Дверь она, влетая, не закрыла и теперь в проеме нарисовались четыре знакомые физиономии ее боевой пятерки. В поисках лучшего обзора эти личности чуть не лезли друг на друга. Один даже чуть не лег на пол между ног своих товарищей.
Ну, что ты будешь делать с этой артисткой…? Только подыгрывать ей.
— О, любимая! Как ты могла подумать, что эта грязная, мокрая тряпка и есть свадебное полотенце?! — вновь подражая маринаровскому трагику, взвыл я, и театральным жестом отправил полотенце в полет… в сторону кровати. Не хочу пачкать хорошую вещь, — Я знаю, что ты ночами не спишь, мечтая выйти за меня замуж, но потерпи еще годик другой, пока мои мастерицы не соткут полотенце, достойное твоей красоты!
— Ну, хорошо, — голосом пай девочки ответила Свента, — Я потерплю еще годик, другой, третий… — и, выходя из образа счастливой невесты, в обычном своем стиле огорошила, — Я собственно по делу. Через два часа мы отправляемся в Сербано. Кареты заказаны. Прислуга нанята.
— К-какие кареты? К-какая прислуга? — заикаясь от удивления, забормотал я, — Дилижанс завтра. Я только-только за билетами собрался.
— Ты, может быть, еще босиком пойдешь? С торбочкой, кривой палкой и новыми сапогами за плечом? Странник. В общем, я все уже организовала. Едем на практику все вместе. Моя боевая пятерка, — он махнула рукой в сторону двери, откуда энергично закивали, — Пять человек. Плюс ты и эта ваша девчонка. Семь человек. Ребята в одну карету, ты, я и девушка — в другую, прислуга — в фуру с багажом.
— Ты чего, целый обоз наняла?
— А что мелочиться? В дилижансе я давиться не буду. Хочу останавливаться там, где мне хочется, а не там где остановки дилижанса, и на столько, насколько мне надо. Филин, хватит вопросов — собирайся. Кареты скоро подъедут.
— А…
— Ребята помогут тебе собраться. Девушка твоя уже пакует платья, в которых будет тебя обольщать.
— Она не моя.
— А чего ж так? Вроде фигурка ничего, личико миленькое и глазки тебе вчера строила.
— Отцепись. Не помню я про глазки. Ты лучше скажи, кому светлая мысль пришла все убрать сразу после праздника? Богами клянусь, расцеловал бы.
— Ты что же не помнишь? Ах, какая досада! — грустно сказала Свента.
Парни с удобствами, как в театре, расположились в комнате и с интересом прислушивались к нашему разговору.
— Что случилось? — встревожился я.
— Досадно, что я с детства не тренировалась в уборке стола. Но прислугу надо же было чем-то занять, — потом рассмеялась, как ни в чем, ни бывало, — Да, ты это был, Филин. Ты! Можешь расцеловаться с собой, а мы с ребятами посмотрим, как у тебя это получиться.
Во как. И чего только под хорошее вино в голову не придет? Хоть записывай за собой. А расцеловать себя не проблема. Я прошел в душевую, снял зеркало, что висело над раковиной, торжественно внес его в комнату и с подобающими словами: «Умница, Филин», — чмок-чмок-чмок… тьфу — на пятно мыльного раствора попал — выполнил свое обещание. Хохот всей боевой пятерки подтвердил, что спектакль удался. Один из парней даже предложил мне ехать с ними, чтобы не скучно было в дороге. На что Свента категорически возразила.
— Нет, ребята. Ему же целый диван надо! Не поместитесь.
Через полтора часа я погрузил свой невеликий багаж в фуру, сам сел в карету, где уже расположились Кламира и Свента, и мы отправились в путь.
Лучше бы я встал пораньше — с рассветом. Взял бы вещи и тут же уехал. Пусть с пересадками, но только не в карете Свенты. Оказывается, она загодя узнала от Сена, где можно найти моего наставника по самообороне, вызнала у него, какие приемы я должен изучать дальше, выспросила советы и рекомендации по тренировке, и в пути стала меня гонять. Час утром перед завтраком, час перед обедом, для чего специально делалась остановка, и полтора — два часа перед ужином. Хорошо я на всякий случай, хотя Свенту всяким случаем не назовешь — очень предусмотрительная особа, прихватил с собой набор зелий, сделанных для меня учителем Лабриано. После первых занятий по самообороне я, наверное, не встал бы вовсе от болей во всем теле, если бы не эти зелья. Там было что-то укрепляющее суставы и связки, питающее, тонизирующее и еще куча компонентов. Все их я знал, и сделать такие же зелья вполне мог сам, за исключением внедренного узора. А в нем то и заключалась львиная доля эффективности этих зелий. Но мне должно бы хватить…, наверное.