В кабинете граф был вместе с капитаном. За недолгий срок нашего знакомства, мне показалось, что граф никогда не расстается с ним. Дабы пресечь возможное мерзкое хихиканье должен сказать, что отношения их не выходили за рамки чисто деловых и, возможно, дружеских. Но не более того.
Мне было предложено присесть в кресло. Капитан несколько странно для меня переместился к двери и со скучающим видом кота перед прыгающим рядышком воробьем прислонился к косяку. Граф встал из-за стола и несколько раз прошелся по кабинету, видимо, не зная, как лучше начать разговор. Это меня насторожило и заставило собраться. Я за несколько секунд сформировал активный доспех, но пока не активировал его. С другой стороны, если бы было что-то для меня страшное, вряд ли меня стали бы кормить завтраком и одевать в чистое. Лежал бы сейчас на соломе в подвале и в горне калили бы уже пыточный инструмент. Получилось бы у них или нет — другой вопрос, но могли попытаться. Наконец, граф остановился и посмотрел в упор пронизывающим взглядом.
— Прежде всего, нам с капитаном хотелось бы знать, кто вы… МИЛОРД? — с нажимом на последнем слове сказал вельможа.
По моему телу прошла волна холода, сменившаяся жаром. Я попытался еще побарахтаться и сделал удивленное лицо.
— Ваша милость…?
— Ах, оставьте, молодой человек, — поморщился граф, — Признаю, лицедей из вас получился бы знатный, а шпион вряд ли, — жестом остановив мои возражения, он продолжил, — Да. Поначалу мы с капитаном приняли вас за шпиона, но потом пришли к выводу, что это не так. Можете не беспокоиться — эти подозрения с вас сняты. Слишком уж вы, извините, неуклюжи для шпиона, а так сыграть неуклюжесть дело невозможное. Знаете, что нам помогло сложить, наконец, два и два?… Ваши манеры за столом, — граф, наконец, отвернулся от меня и продолжил мерить шагами кабинет, — Вчерашний ужин расставил все точки над «i». Вы выглядели очень усталым и, возможно, поэтому вели себя естественно. То, как вы пользовались столовыми приборами и обращались с лакеями, без сомнения указывает на ваше благородное воспитание. Далее всё сложилось один к одному. Ваша осанка, манера держать себя, когда вам казалось, будто никто за Вами не наблюдает, речь…, кстати, мы с капитаном поспорили. Я утверждаю, что вы элморец, а он говорит — гонмарец. Но у гонмарцев речь гортанная с упором на звук «п» — «каппитан», — передразнил он гонмарцев, — Вы же говорите слишком правильно. Так коренные лоперцы не разговаривают. И еще…, признайтесь, это ведь был обрывок ВАШЕЙ мантии? Вы сказали тогда, что отрезали кусок, который торчал из-под камней. Возможно, но маловероятно, что травник покойного барона, носил столь ободранную мантию, да еще заносил, не меняя, до такого состояния. Наконец, последнее. Меня истинно восхитило искусство, с каким вы оказывали помощь нашим раненым. Мне крайне редко доводилось видеть такое же. В тот момент это для нас был дар Богов. Мы могли потерять гораздо больше людей, которые, благодаря вам, теперь живы, а многие — уже и здоровы. Тогда я не задумывался, как такому мог научиться простой повар, пусть даже у очень хорошего травника? Но теперь я в это не верю. Как хотите. Вы ведь, по меньшей мере, квалифицированный травник. Признайтесь.
Я, уставившись в пол, молча кивнул. А что мне оставалось делать? Я гордым павлином прохаживался по двору, считая себя здесь самой красивой птицей, а мой язык уже намечено подать на стол в винном соусе. Мальчишка, клял я себя со стыдом. Вообразил себя самым умным. А вот получи — шпион недоделанный! Я вздохнул и решил признаться во всем, не раскрывая, впрочем, кто я такой на самом деле. В том числе свое имя. Мало ли какие планы могут быть у лоперцев на зятя интересующего их герцога.
— Да, ваша светлость. Я имею ранг ассистента травника, являясь студентом четвертого курса Королевской Академии Магических Искусств Элмории. Мой отец носит титул барона.
— Ого! — воскликнул граф, — Старшекурсник элморской академии — это же почти знахарь! Великолепно. Не хотите рассказать нам, как вы оказались у нас на пути?
— Я проходил летнюю практику в предгорьях. Однажды мы выехали с отрядом в поход за травами. В одном ущелье я свернул не туда и отстал от отряда. Бросился догонять и… заблудился. Сколько я так блуждал, я и не припомню. Еда кончилась, сумку где-то потерял, куда идти не знал. Потом вышел на какую-то заброшенную тропу и долго шел по ней. На ней часто встречались следы обвалов. Перелезая через один из них, почувствовал запах разложения и увидел сумку в руке мертвеца. Между камней видел задавленных людей. Видимо какой-то отряд попал под камнепад, — граф в этом месте кивнул, взглянув на капитана.
— Значит, все-таки завалило барона Тобиуса?
— Я не знаю, ваша светлость, был ли это означенный барон или кто-то другой. Я нашел только сумку, а в ней известный вам документ, одежду, приправы и черствую лепешку. Лепешку сразу сгрыз — одежду надел, поскольку моя мантия пришла в полную негодность.
— Зачем же выдали себя за повара? — строго спросил граф.
— Побоялся, — повинился я, — Побоялся, что примут меня за шпиона, и не разбираясь…
— Убьют, — закончил за меня капитан.
— Да. Именно так, сэр. Как здесь относятся к элморцам, я толком не знал, а постоянные пограничные конфликты, о которых много слышал, заставляли подозревать, что не очень дружелюбно.
— Ерунда, — прервал меня граф, — То, что герцог Зеелиус, якобы для короля, пытается отхватить от Элмории кусок Грассерских гор вместе с Сербано, никак не касается остального Лопера.
— Но я же этого не знал! — воскликнул я, — Поэтому, согласитесь, мои опасения были не безосновательными.
Граф, поразмыслив, нехотя кивнул.
— Да. Не зная обстановки, вполне можно было бы видеть в каждом встречном жителе нашей милой страны потенциального убийцу студента-элморца, — несколько иронично согласился он.
— Дальше встретил ваш отряд, назвался поваром и до этого разговора думал, что у меня получается, — грустно сказал я.
— Следует признать, готовите вы великолепно. Не хуже, во всяком случае, моего повара в родовом замке. Это — одно из Ваших увлечений?
— Вам может показаться это неподобающим для благородного человека, но что есть, то есть.
— Ничего позорящего честь и достоинство дворянина я в таком увлечении не вижу. Например, я знавал одного герцога, который досуг свой посвящал вышиванию крестиком. Правда, выдавать себя за кружевницу-вышивальщицу ему и в голову не приходило, да и было бы весьма затруднительно при его-то росте и ширине плеч, — язвительно высказался граф.
— Но я же рассказал вам причину такового моего поведения! — воскликнул я и привстал, — А если вы считаете мой поступок бесчестным…
— Не заводитесь, милорд. Я не имел намерения оскорблять вас, — успокаивающе поднял руки граф и пробормотал, — Только дуэли сейчас и не хватает.
— Потом был бой, — сухо продолжил я свой рассказ, — Как будущий лекарь, я не мог остаться в стороне и оставить раненых без помощи.
— Я уверен, вы ведь строите планы, как вернуться на Родину, — я кивнул, соглашаясь с очевидным, — Предлагаю вам сделку, — граф снова посмотрел на меня пронизывающим взглядом, в котором я прочитал отчаянную надежду, — Скрывать не буду. Мне крайне необходимо, чтобы вы помогли мне выиграть время. Я уже почти договорился с королем о включении моей дочери в список на помощь целителя, — он с яростью стукнул кулаком по столу, — Если бы не этот трижды проклятый мятеж! Может быть через год, ну, полтора максимум, мою девочку исцелили бы полностью. А теперь снова полная неизвестность. Снова поиски знахаря, способного помочь. Уговоры, просьбы, унижения и деньги-деньги-деньги… Мне не жаль этот презренный металл, но помощи знахарей хватает на полгода, лекарей — месяцев на восемь-девять. Потом это повторяется снова. У меня больше сил нет смотреть, как она страдает. Гортус уже стар и не может воздействовать магией. Он дал эликсиры и отправил в горы, чтобы хоть как-то приостановить ее угасание, и предупредил — если в течение четырех месяцев я не найду помощи, моя девочка… — он несколько раз глубоко вздохнул и жестко спросил, — Ответьте мне честно. Вы! Сможете подарить мне полгода времени, чтобы найти другого знахаря?