— Филлиниан меня зовут, — проворчал я. — На полгода точно хватит. Потом лекарю надо будет показаться. Пусть осмотрит — это не дорого. Но если что опять начнется, пусть обязательно находит деньги и лечится. В самом начале болезни излечение у лекаря стоит гораздо дешевле, чем в запущенной стадии.
— А, господин Филлиниан, вот так вот, чтоб баночки с зельями летали и зелья те, как по шнурочку, прямо в больного впивались — это каждый лекарь может? — таинственным шепотом спросила у меня помощница, — Вы для этого спрашивали про магический договор? Так, я если что, ни словечка! Ни-ко-му.
— Это новая методика, еще не опробованная даже в столице, поэтому пока никому не рассказывай. Если бы были иголки для капельницы, я бы ни за что не рискнул ее применять, — абсолютно честно ответил я, потом вдруг вспомнил, что говорила помощница, и в тревоге чуть не подпрыгнул, — А много съел егерь?! Ему же осторожно есть надо, после такого истощения!
— Не беспокойтесь так, господин лекарь, — легко махнула рукой Миринилла, — Неужели мы здесь не имели дело с истощенными и так и не знаем, как их выхаживать? Бывало уже, то рудокоп в горах заблудил, то вот недавно охотник ногу сломал: пока егеря нашли: отощал — страсть смотреть. Конечно же, все его жене объяснили: что давать; как давать; куд…, то есть когда давать…
— Благодарю. Все было очень вкусно.
— Вот и охранникам вашим тоже понравилось. Мы уже их покормили, а то пока они там до своего обеда досидят…
Я даже встрепенулся. Мои! Охранники. Так быстро? Не может быть.
— Какие охранники?
— Да егеря же. Вчера какие-то напряженные были, что одна пара, что другая. Не разговаривают; по сторонам зыркают; с ними здороваются, а они, как чужие, прямо — кивнут, молча, и опять будто ждут чего. А сегодня, будто подменили их… Ну-у-у-у, подменили, конечно, новая пара пришла. Да старая тоже не уходила. Так вчетвером в палату к Норбиано и заявились. Вышли оттуда, ну, снова парни, как парни — смеются, шутят, с девушками шуры-муры навостряют…
Весь этот день я так и пролежал в палате: двигаться не хотелось, думать и тренироваться тоже. На постоялом дворе мои спутники разберутся сами, тем более «госпоже» Олисии есть о чем поразмыслить.
Наступил новый день. Я проснулся бодрым и свежим. Позавтракал — и на обход. Первой мы навестили палату безнадежных. Сразу при входе я отметил, что изменилась эмоциональная атмосфера этого помещения. Женщина все также сидела около постели мужа; гладила его, но уже не с тоской и болью; егерь полусидел и тихо о чем-то с ней разговаривал. Дедка не было. Он, оказывается, был известным в городе «ходоком» — «седина в бороду — демон в бок» — и в данный момент вовсю увивался за кладовщицей, по его словам, поразившей его прямо в сердце. Дескать, это ее неземная краса, поразив самое сердце деда, привела его в палату безнадежных и, кабы не столичный лекарь, он ушел бы в чертоги Богов с ее именем на устах. Ну, как такому поэту местного розлива может отказать чуткое женское сердце?
Я проявил нечуткость и распорядился гнать ловеласа домой. С нашим появлением супружеская чета несколько насторожилась, прекратила разговоры и две пары встревоженных глаз стали следить за каждым моим движением. Услышав распоряжение гнать деда, высказанное моим самым строгим голосом — каюсь, иногда репетировал перед зеркалом, а то в больнице королевы Сенлины ни персонал, ни больные никак не хотели верить, что я и наказать могу — супруги как будто еще больше испугались. Даже дышать стали через раз: вдох… — пауза… — выдох… — пауза… — вдох… Помощница деликатно хихикнула, понимая, что любвеобильного старичка надо было еще вчера выписать и строгость моя показная.
Скажите, ну почему девушки каким-то образом мгновенно начинают разбираться в моем характере, порой лучше меня самого? Загадка.
Кроме тревоги эта парочка прямо фонтанировала счастьем, радостью и надеждой. Мне совсем не нравился в этом букете привкус непонятного мне страха. С чем он был связан, я не мог себе представить, как ни ломал голову. Решив, что все как-нибудь само прояснится в скором времени, попросил женщину пересесть, а сам магическим взглядом осмотрел больного — вроде все в порядке. Восстановление идет хорошо, рецидивов не заметно. На мой взгляд, исцеление прошло успешно, но осмотр опытного лекаря через полгода не повредит.
— Ну, что ж, господин Норбиано. Теперь восстанавливать силы. Питаться получше, гулять побольше — сначала до конца коридора, потом на улице вокруг больницы. Если все пойдет хорошо, дней через шесть-семь выпишем. Но обязательно после нового года покажитесь лекарю. Обязательно.
Я назначил несколько укрепляющих снадобий и собрался уходить, когда женщина вдруг встрепенулась, бросилась ко мне, обхватила руками и зарыдала на моей груди.
— Господин… лекарь… мы… вам очень…очень благодарны. Я его очень… очень люблю! А дети… дети бы без отца… Кого из Богов благодарить, что вы здесь оказались?
Я стоял в растерянности и не знал, что делать. На помощь пришла Миринилла. Она обхватила женщину за плечи, отвела к пустой кровати, усадила и стала успокаивать.
— Ну что вы. Все ведь хорошо, — ласково журчал ее голос. — Господин лекарь сильный маг. Так он и поборол болячку вашего мужа. Теперь все будет хорошо. Не надо плакать.
— Это… от счастья… простите меня, — всхлипывая, проговорила подопечная моей помощницы.
Норбиано прокашлялся и все еще слабым голосом, тревожно глядя на меня, тихо спросил.
— Сколько мы вам должны, господин лекарь? Я прошу меня извинить, но у нас сейчас нет столько денег… я знаю сколько это стоит… интересовался… — с затруднением, через силу говорил егерь. Дело было не в жадности — я чувствовал, что его беспокоит только невозможность в ближайшее время расплатиться, — Мы продадим дом, займем у друзей… Мы постараемся побыстрее…
— Вот что, милейший, — бессознательно повторил я интонацию учителя Лабриано, когда он бывал недоволен, — Когда вас везли в операционную, про деньги спрашивали? И сейчас никто не спрашивает! Дело в том, — пояснил я, — Что я сейчас на практике и опробовал на вас один новый метод, который только что стали испытывать столичные лекари. Так что ваше лечение проходит, можно сказать, как испытательное, а за него денег не берут.
С минуту стояла тишина, а потом напряжение и тревога ощутимо развеялись.
— Вот разве что, после выписки угостите меня домашним вином… — улыбнувшись, сказал я.
— Да я… мы… Весь подвал к вашим услугам! Забирайте!
— Благодарю. Весь подвал мне не нужен — хватит и бутылочки.
Пожелав егерю скорейшего выздоровления, мы с Мириниллой продолжили обход.
На восьмую ночь нашего пребывания в Бардиносе я, как обычно, связался с женой, но настроение у нее было совсем не обычное. Описать его очень не просто. Смесь счастья, радости восторга, любви… злости, ярости и подозрительности. Гонец добрался до столицы.
Глава 35
— …И что это значит?! После каждой твоей практики за тобой тянется шлейф восторженных девиц! кот похотливый!! — яростно сверкая изумрудными лезвиями глаз, допрашивала меня дражайшая половина. — Почему ты не сказал мне, что идешь не один?! Зачем ты их вообще с собой потащил? Никак не мог расстаться? Хотел по-тихому отправить их обратно, а там — шито-крыто…?
— Свента, милая! Послушай меня. Я поклялся графу, что спасу его дочь. Не мог же я там ее оставить.
— Да, чтобы ей сделали? Замуж выдали?
— Там все не просто было. Поверь мне! Ну-у-у-у-у…, а не говорил, чтобы не волновать по пустякам.
— Ла-а-а-адно, — угрожающе-обещающе протянула жена, — Потом. Разберемся.
Собственно радость и счастье в ее глазах объяснялись просто — она так и не верила до конца, что я жив, и с ней общается не дух, отпущенный на каникулы. Когда травник привез ее кинжал; подробно описал меня и рассказал об излечении почек господина дознавателя — тогда только все и поверили. Обе мамочки были вне себя от счастья: закатили пир горой: немедленно отправили гонцов к мужьям с радостной вестью: рыжего настолько замучили расспросами, что бедняга уснул прямо в кресле с бокалом вина в руке.
Свента, не откладывая дела, отправилась прямиком к генералу КСОР, который к счастью оказался на месте, и, выслушав рассказ, немедленно назначил своего личного порученца сопровождать мою супругу в поездке. Секретарь срочно подготовил, а генерал тут же подписал необходимые документы. Таким образом, завтра с утра делегация во главе со Свентой под охраной трех пятерок гвардейцев и двух пятерок невидимок выедет в Бардинос.