Разговор с женой вышел у меня короткий — она сообщила, что находится совсем неподалеку и завтра утром будет в Бардиносе, а сейчас она немножечко отдохнет. В предвкушении встречи я спокойно заснул.
Где-то в восемь утра еще в полусне я услышал шум за дверью и гневный женский голос, в котором узнал уникальную мелодию души моей любимой. Не успел я даже привстать, как дверь с треском распахнулась, и в комнату ворвался ураган — самая для меня прекрасная стихия и самая любимая. Этот ураган прямо в дорожном костюме — разумеется, брючном да еще при шпаге и кинжале — рухнул на меня и сдавил в объятиях. И кто после этого медведь — я спрашиваю? Увидев круглые от удивления глаза Протиса, быстренько, прямо так, как есть, представил ему мою жену — он представился в ответ и тут же деликатно исчез за дверью. Моментально забыв о нем и вообще обо всем, я нежно сжал в объятиях любимую. Мы с ней прямо срослись в единое целое и разъединяться не хотели. При этом, не вдумываясь в смысл, лепетали всякие сюсю-мусю, вам не интересные, а нам так очень даже; упоенно целовались…; я даже нагло стал расстегивать пуговички в попытках освободить мою Свенту от лишней одежды, но мои поползновения, увы, не получили поддержки.
— Вставай, давай — нахал озабоченный… Тебя еще наш капитан охраны и господин Кламириан — личный порученец генерала Алтиара — хотят видеть… Да и вся пятерка телохранителей. Все здесь. Чем ты так охранников привадить сумел, что они прямо рвались на тебя поглядеть? Меня-то другое интересует — как они умудрились тебя потерять? Ой! Нахал! Прелюбодей! Отпусти! А то зарычу и сама на тебя наброшусь! Всё, Филик, прекрати — сейчас ведь явятся. Не могут же они до вечера под дверями топтаться?
Я нехотя встал и накинул халат, купленный уже здесь в одной из лавочек.
— Веселенькая расцветка, — ехидно одобрила мой выбор жена, — Это лилии или ромашки? Красочно смотрятся… особенно сзади. Дашь поносить? Я в нем горничных по ночам пугать буду.
Я стремительно шлепнул, исключительно в воспитательных целях, по аппетитной округлости, но Свента ловко увернулась — что значит опыт фехтовальщика! — и крикнула за дверь приглашение войти.
Первым вошел, судя по его уверенному виду, тот самый личный порученец генерала КСОР господин Кламириан. Знакомые все лица, но, где я его видел, никак припомнить не смог. За ним следом зашел и остановился на пороге наш капитан охраны. Мы с ним, молча, улыбнулись друг другу и раскланялись.
— Простите, что прерываю вашу встречу, но хотелось бы поскорее завершить формальности… Леди Свентаниана вы подтверждаете личность этого господина?
— Да. Подтверждаю. Это мой муж — Филлиниан Деи Брасеро. Надо что-нибудь подписать?
— Благодарю вас — это может потерпеть. С вашего разрешения, я удалюсь решить остальные вопросы?
Естественно мы не возражали. Вместе с ним ушел и капитан, но на этом утренний прием гостей не закончился. В дверь постучали; открыли; на пороге, высоко задрав нос и скрестив на груди руки, стояла… юная графиня. Она надменно оглядела с ног до головы мою жену и фыркнула.
— Я так и знать, что ви мне обманывать. Эта женщина не может быть благородный дама!
С нескрываемым удовольствием полюбовавшись на наши ошарашенные лица, она развернулась и величественно удалилась.
— Что это было? — изумленно спросила жена.
Я крепко ее обнял и быстро заговорил.
— Свенточка, родная. Только не делай резких движений, — я на всякий случай стал придерживать ее руки, — Дело в том, что эта та самая девушка, дочь графа, у которого я служил травником. Она со мной пришла из Лопера. Понимаешь…, она, почему-то вбила себе в голову, что я женюсь на ней. Разведусь с тобой и женюсь…
— Что-о-о-о-о?!! — я едва удержал свою благоверную: слава Богам, она не стала применять на мне боевые приемы. — Ты-ы-ы-ы?! С этой шваброй?!
— Тихо-тихо-тихо… Я, как раз ничего… это она решила так… я ей объяснял, что женат — жену люблю, — из всех своих сил сдерживая Свенту, пытался я объяснить ей ситуацию. — Все бесполезно. Не хочет верить моим словам…, хоть убей!
— Убббью-ю-ю!!
— Кого? — испугался я не на шутку.
— Тебя!.. И ее!!
— Да, послушай же, наконец! Я поклялся графу! Что мне оставалось делать?
— Что делать?… Ты охмурить его дочку поклялся?!.. Я так и знала! — продолжая яростно вырываться из моих объятий, прорычала жена, — Шашни, с кем попало, заводишь, кот похотливый! а мне: успокойся?!
Я перестал удерживать Свенту. Отступил на шаг и, глядя прямо в яростно сверкающие изумрудные — любимые — глаза, ровно произнес.
— Я. Ни с кем. Шашни. Не. Заводил. Оправдываться мне не в чем.
— Хорошо! — сдерживая бурное дыхание, разрешила жена, — Рассказывай.
Я рассказал еще раз во всех подробностях: как встретил отряд графа; исцелил его воинов и дочь; как граф обещал мне за это проводить в Элморию, но на замок напали, и нам пришлось уходить через пещеры; как Олисия строила планы насчет моей женитьбы; как не верила ни одному моему слову…
— И что? Ты с ней совсем не…? — все еще подозрительно спросила Свента.
— Чем хочешь, поклянусь!
— «Не клянись ни матерью, ни отцом, ни хлебом…, а пусть слово твое будет да — да, нет — нет» — процитировала мне известное изречение жена.
— Нет, — твердо сказал я. — Ни с кем и ничего.
— Хорошо. Но курице этой я сейчас мигом порядок в прическе наведу! — угрожающе сказала Свента, схватилась за рукоять кинжала и устремилась к двери — едва успел перехватить.
— Жаль, что ты не прихватила то кремовое платье.
— Какое платье? Зачем не прихватила? Почему платье? — она остановилась, недоумевая, и вопросительно посмотрела на меня. Это мне и надо было. Теперь осталось развить успех — еще не хватало, чтобы женушка покалечила исцеленную.
— Ну, как же? — с деланным недоумением ответил я. — Самое страшное оружие женщины — красота. И ты им великолепно владеешь…, - потом искренне добавил, — Лучше всех в мире. А Олисия, кстати, обожает, когда в ресторане все мужчины смотрят исключительно на нее, знаками внимания одаривают, по вечерам на танец приглашают… Сейчас, правда, еще утро, но…
Свента с минуту задумчиво постояла, кивнула и деловито спросила.
— Где здесь ванна? Кремовое я не прихватила, но есть бирюзовое. Распорядись пока, чтобы сюда доставили мой багаж. В нем, кстати, новая одежда и для тебя припасена. Так что, умывайся и тоже одевайся.
Через сорок минут мы были готовы… к бою. Свента надела длинное приталенное платье; соорудила на голове красивую прическу; надела брачный браслет, сережки с бирюзой, перстень с изумрудом и подаренный мной кулон-доспех. Выглядела она в потоке света Солано, льющегося в окно, просто изумительно. Я тоже щеголял в новом камзоле, крахмальной белой рубахе и брюках… бирюзового цвета. Чем еще хороши безобъемные сумки — вещи, в нее положенные, не комкаются, не мнутся, а лежат, будто каждая в своей ячейке. Выходя из комнаты, я отметил отсутствие привычной пары егерей на скамеечке неподалеку от порога.
В ресторан мы вошли в тот момент, когда там находилась большая часть местного высшего света: офицеры, торговцы, чиновники и зажиточные ремесленники. В будние дни все эти достойнейшие люди предпочитали завтракать и ужинать в ресторане, приобщаясь к высокому искусству затейника-повара. Графиня, как всегда, сидела боком к входу и окруженная группой ловеласов делала вид, что завтракает. Как раз в этот момент Олисия отвернулась от двери, слушая комплименты лейтенанта егерей. Он, распушив павлиний хвост, не утруждал себя придумыванием новых образов и сравнений, целиком заимствуя готовые из книги «Куртуазные комплименты и высказывания, угодные благородным дамам во время светской беседы». В свое время пролистал и я этот опус: «Ваши длинные ресницы щекочут мое сердце»; «Ваши кудри напоминают мне волны морские» и так далее. Олисия с готовностью кокетливо хихикала и жеманно поводила плечами — видимо, так, по ее мнению, следует вести себя благородной девушке в обществе кавалера.
Лейтенант мельком поднял глаза на вход, да так и застыл на полуслове. Взгляд его словно намертво прибили к дверям. Очень быстро в зале установилась тишина. Лица некоторых присутствующих мужчин помоложе выражали тоже, что и у Сена на визиты Свенты в нашу комнату в общежитии. Сейчас и здесь, пусть на время, но каждый из них стал немного Сеном — восторженным почитателем богини Свентанианы. Когда хотела — жена умела произвести нужное впечатление.