В связи с этим существует распространенное ошибочное мнение, что коаны это загадки. Но в большей степени загадкой является человек, который не может разгадать коаны и силу свей связи с сансарой. В понимании коанов мастер дзэн измеряет степень зрелости своего ученика. С другой стороны, для большинства непосвященных коаны являются бессмысленными языковыми играми.
Но в старых монастырях дзэн из одного брошенного коана мог возникнуть целый космос из мыслей и их таинственных отношений. Степень понимания у монахов была различной. Многие оказывались истинными мастерами глубокомысленных, часто трудно понимаемых на слух ответов.
Орьо Энан, знаменитый учитель дзэн XI века, сочинил коан «Три предела Орьо», который, как и знаменитые 48 коанов учителя Мумона из XIII века, еще и сегодня ежедневно используется в монастырях дзэн в Японии для тренировки учеников.
Орьо любил задавать монахам в дза-дзэн прямые, неожиданные вопросы в форме коанов. Например: «У каждого своя собственная причина рождения. Какова причина твоего рождения?» Или: «Почему моя рука такая же, как рука Будды?» И, наконец, самый сбивающий с толку: «Почему моя нога, как нога осла?»
Вопросы приобрели среди учителей дзэн классическое значение. И во времена Мумона, двести лет спустя после Орьо, поклонник Мумона, Мурьо Сою, в благодарность великому учи телю дзэн написал на коаны Орьо следующее, выдержанное совершенно в духе коанов стихотворение:
Из этих строф становится ясно, что коаны играючи доводят реальность и причинность до абсурда. Они также показывают перекинутую через времена и пространства алогичную связь отношений, которая характеризует духовную атмосферу в монастырях дзэн, а возможно, также передает что-то от очарования дзэн вообще.
Благодаря коанам, которые очень скудны и одновременно ошеломляющи по своему выражению, соответственно духу дзэн язык возвращается в мир тишины, покоя, глубокого размышления. В силу этого дзэн многим недоступен. Это приводит также к неправильному пониманию дзэн как своего рода эзотерической развлекательной игры, как модного явления нашего общества, все еще ищущего новое самоизображение. Но дзэн совершенно не подходит для этого.
Сузуки четко объясняет это, когда пишет в своей книге «Жизнь из дзэн»: «Дзэн является совершенно обычным, а противоположность этому не является дзэн. Сколько бы дзэн ты ни имел, твоя ежедневная жизнь не должна отличаться от жизни твоего соседа. Единственное различие должно заключаться в твоей внутренней жизни».
Для дзэн важны не показ, не демонстрация, а внутреннее жизненное понятие. Речь идет не об изображении, а о тишине, о познании, внутреннем становлении собственной природы будды.
Глава XXVII
Будда в нас
Имеет ли человек природу будды? То есть заложен ли будда в каждом из нас? Этот вопрос занимает сегодня многих из тех, кто обратился к учению Будды и хочет разобраться в нем. Возможно, это самый трудный вопрос из всех прочих. Это мистический вопрос, который мы касательно бога уже знаем в христианской сфере от Майстера Экхарта и Якоба Бёме; западноевропейский вопрос, который, возможно, не задаст ни один азиатский буддист. Он унаследует Будду и ему нет необходимости подчеркивать это, иначе он не был бы буддистом.
Для западного человека все иначе. Для него, согласно традиции христианского учения, есть бог-создатель и бог-спаситель, нечто внеземное, что требует веры и доверия. Этим в западноевропейском человеке заложен дуализм. Он противостоит богу. И только мистика, которой всегда было трудно утвердиться в сфере христианской церкви, говорит о божьей искре в нас.