Несомненно, индуизм — это религия. Но не только. Образ жизни? Да, конечно — но не только. Философия? Вне всякого сомнения. Но, опять же, не только. И религиозными социальный, и философский компоненты накрепко спаяны в нем в нечто единое. Как обозначить это единство, каким из наших, внешних для индуизма, терминов? Может быть, это мировосприятие? Слово “религия” явно не покрывает всего того, что так неадекватно именуется у нас индуизмом (кстати сказать, слово “индуизм” чуждо индусскому менталитету, это заимствованное, заемное, иностранное для Индии определение того, чем живет и дышит ее народ). До какой бы степени церковного диктата и контроля ни скатывалась Европа в прошлом, но могло ли кому-либо прийти в голову, что, скажем, утренний туалет, физические упражнения, половой акт, само дыхание, наконец, есть акт по сути своей религиозный? А индуизм не только считает именно так, но еще и скрупулезно расписывает, как, когда, в какой последовательности должны совершаться эти акты — именно как религиозные обязанности каждого человека. Именно потому, что для индуса религиозно все, все покрывается словом “религия”, потому, что нет для него ничего светского, профанного, мирского, а есть только сакральное, именно поэтому нет и точного аналога нашему понятию “религия” в языковом наследии Индии. Как назвать то, что охватывает все на свете и не имеет противопоставления? Впрочем, названным ЭТО быть не может. И индусы называют его, но не религией и не индуизмом, а многозначным словом “дхарма”, иногда же “санатана дхарма” — “вечная дхарма”»[54].
Профессор Р. Б. Рыбаков приоткрывает несведущим людям дверь с надписью на ней — Дхарма. За этой дверью обнаруживается мир, в котором все в нем находящееся подчиняется неукоснительному порядку, от которого зависит качество жизни. В этом мире «все разложено по полочкам, все расписано, как в идеальных бюрократических инструкциях»[55].
Перейду на язык сегодняшнего дня. Дхарма — это единственная вечно и четко работающая безотказная компьютерная программа, учитывающая общие и индивидуальные закономерности и проявления всего сущего. Даже у огня, даже у воды есть своя дхарма!
Чем же объясняется такая предусмотрительность в регламентации всего и вся, почему с необыкновенной дотошностью определены все обязанности человека в отношении окружающего мира и его обитателей — живых и мертвых? Почему от него требуют выполнения приписанной его происхождением и возведенной в священный долг дхармы?
Да потому, что нарушение человеком нравственных устоев вызывает хаос не только в его душе, в его семье, в его стране, на планете Земля, но и в космическом пространстве.
Профессор Р. Б. Рыбаков образно и точно детализирует подобную ситуацию, прибегая к понятному для современного человека сопоставлению с работой машинного двигателя: «Каждый человек, хоть в малейшей степени нарушающий свою дхарму, нарушает этот порядок, отрицательно воздействует на духовное состояние мира (учитываются при этом и поступки, и мотивы, и мысли, и желания). Так, попавшие в мотор песчинки не просто сбивают или замедляют работу двигателя, но могут даже стать причиной катастрофы»[56].
Со своей стороны добавлю: появляющиеся нарушения — это вредоносный компьютерный червь, способный разрушить всю систему в целом.
Еще следует добавить, что дхарма, этот всеобъемлющий и морально-нравственный закон, гарантирует эволюцию миров и галактик, живой и неживой природы. В частности, в мире людей он воплощает критерий оценки образа жизни, установленный свыше для каждого сословия, и представление о том, чем вызваны те или иные формы телесного и ментального перерождения живых существ. Сам этот процесс (инкарнации, или метемпсихоза) осуществляется на основании кармы (санскр. — дело, действие). Это регулирующий механизм воздаяния за очередную проживаемую жизнь. В зависимости от того, оскверняется ли она греховными или украшается добродетельными поступками, зависит судьба живого существа в новом рождении. Улучшить качество своей телесной, ментальной и социальной жизни после смерти, при последующем возвращении на круги своя, с надеждой на освобождение от дальнейших перерождений, может тот человек, кто неукоснительно следует моральным и социальным предписаниям брахманов. Только поведение, при котором не нарушается индивидуальная дхарма, сохраняет от распада земные и небесные иерархии.