После того как заключённые научились медитации и стали ежедневно её практиковать, многие из них перестали употреблять наркотики. Они стали добрее друг к другу и научились лучше справляться с гневом. Они стали счастливы не только на уровне ума, но и на телесном уровне. Один заключённый показал мне свои ногти и сказал: «Кыонг, они снова растут!». Наш организм обладает мудростью и откликается на состояние нашего ума. Когда этот мужчина почувствовал, что его жизнь закончилась, у него перестали расти ногти. Их возобновившийся рост – знак счастья, того, что он снова ощутил вкус жизни.
7
Заключённый по имени Фред, посетив несколько занятий нашей группы по медитации, попросил меня о личной беседе, и я пригласил его выпить по чашке чая. Фред оказался христианским священником, который убил свою жену. Когда он начал говорить, он едва сдерживал слёзы: «Во время медитации, Кыонг, я почувствовал радость – не только умом, но всем телом. Моё тело словно сказало мне: „Я счастлив. Жизнь прекрасна. Я хочу жить“. Моё тело не лжёт, и это первая вещь за долгое время, которая вернула мне надежду. Смешно; ведь я тридцать лет был священником».
Я внимательно слушал его, бдительно наблюдая за своим дыханием. Он продолжал: «Я хочу жить. Это знак. Долгие годы, пока я был священником, я чувствовал себя несчастным. Знаете почему?». Некоторое время он молчал, подбирая нужные слова. «Я не верю. Тридцать лет я говорил людям, что Бог любит их. Всякий раз, когда я говорил эти слова умирающим, они чувствовали глубокий покой. Только я сам не верю в Бога».
Я продолжал сидеть совершенно спокойно. Я понимал, о чём он говорит. Многие буддисты, даже учителя Дхармы, не верят в истинность прозрения Будды, а ведь это фундамент буддизма. Я спросил, говорил ли он кому-нибудь о своём неверии, и он ответил: «Однажды я рассказал об этом нескольким священникам и понял, что страшно их напугал. Это запретная тема. Можно в глубине души не верить, но нельзя об этом говорить».
«Почему?» – спросил я.
«Я затронул больную тему. Многие из них тоже не верят, но нужно же выполнять свою работу. Поэтому они лгут. Я лгал тридцать лет подряд».
Я искренне ответил: «Не думаю, что вы лгали. Когда вы говорили умирающему, мужчине или женщине, что Бог любит его, вы говорили правду. Вы чувствовали любовь к этому человеку, и он ощущал её. Вы не понимали лишь одного: что Бог внутри вас».
Преподобный Фред не смог сдержать слёз. «Никто в нашей церкви и даже в семинарии ничего подобного не говорил. Почему я должен был так долго страдать?» Впервые он обрёл веру в Бога, ощутил Его присутствие – и своё собственное.
8
За эти годы священники и церковнослужители неоднократно сознавались мне в своём неверии. Я сочувственно слушал их и при этом думал, что обрести веру совсем нетрудно. Требуется совсем немного времени, минут двадцать, чтобы снова поверить в себя. Вера в себя – самое главное, особенно для глубоко страдающего человека. Страдание – не самое худшее; хуже всего отсутствие веры в себя. Это то же самое, что не верить в возможность счастья. Когда Фред ощутил радость всем своим телом, он стал исцеляться. Раны, которые долгие годы оставались незалеченными, стали затягиваться.
Пока Фред не имел веры, он жил бесцельно. Жизнь была для него равноценна выживанию. Большинство заключённых, которых я знал, относились к жизни так же. Они не умели жить, только бороться и выживать. Я и сам был таким. Когда я переехал в Голландию, у меня были проблемы с душевным здоровьем. Я не знал мирной жизни в родной стране и, оказавшись в Голландии, мирном государстве, продолжал бороться за выживание. Я искал проблем и ввязывался в драки. Когда один мальчик сказал мне: «Не надо драться, Кыонг, мы друзья», слово друг соединилось в моём уме со словами не надо драться. Я получил превосходный урок и признал свою слабость.
Мне легко удавалось распознать инстинкт выживания в заключённых. Фред, который чувствовал себя измученным и не хотел жить, устал лгать ради выживания. Практика медитации впервые в жизни позволила ему ощутить радость. Когда в жизни человека нет радости, он способен на преступление. Фред убил свою жену. Некоторые тюремные священники страдали от выгорания. Мне выпала счастливая возможность научить заключённых радоваться жизни, и, чтобы выполнить эту задачу, нужно было всегда сохранять полную осознанность и излучать энергию радости.