Третье — это отказ от дурного полового поведения. В сутрах Будда объяснил, что в составе пяти заповедей под ним разумеется изнасилование, похищение и прелюбодеяние. Эти поступки неискусны, потому что являются невольным проявлением одновременно и страсти, и насилия.
В случаях с изнасилованием и похищением, которые, видимо, были достаточно частыми явлениями в сравнительно рыхлом обществе времен Будды, насилие учиняется не только над самой женщиной, но и, если она несовершеннолетняя, над ее родителями или опекунами. В случае с прелюбодеянием, насилию подвергается муж женщины, поскольку его семейная жизнь заведомо разрушается. Следует еще отметить, что в буддизме брак является чисто гражданским контрактом, а не таинством. Больше того, допустим развод, и с религиозной точки зрения моногамия не принудительна. В некоторых буддийских странах существуют общины людей, в которых практикуется полигамия, что никак не считается дурным половым поведением.
Положительным соответствием отказа от дурного полового поведения является сантушти(пали — santutthi),или довольство. В случае, если человек холост (соответственно не замужем), он (она) должен (должна) довольствоваться своим безбрачным состоянием. А в браке это означает довольство своим партнером, которого признает окружающее общество. Здесь довольство — это не просто пассивное приятие имеющегося положения вещей. В терминах современной психологии, это означает положительное состояние свободы от необходимости использования секса для удовлетворения невротических нужд вообще и использования секса для удовлетворения невротической потребности в перемене, в частности.
В-четвертых, отказ от лжи. Ложь имеет свои корни в страсти, ненависти или страхе. Если вы солгали, то это либо потому, что хотите чего-нибудь, или надумали навредить кому-то, или потому, что по каким-то причинам боитесь сказать правду. Следовательно, неправдивость коренится в неискусном психическом состоянии. Это не требует дальнейших объяснений. Положительное соответствие «отказа от лжи» — сатья(пали — sacca),то есть правдивость.
В-пятых — отказ от употребления алкоголя и наркотиков, которые вызывают утрату осознанности. В интерпретации этой заповеди есть некоторые расхождения. В некоторых буддийских странах это трактуется как требование абсолютной трезвости; в других — как призыв к умеренности в употреблении того, что, будучи принято в больших дозах, вызывает опьянение. Каждый волен делать свой выбор между этими двумя интерпретациями. Положительное соответствие этой заповеди — смрити(пали — sati),внимательность или осознанность. Это действенный критерий. Если вы в состоянии пить спиртное, не утрачивая внимательности (такое возможно), тогда пейте. Но если вы не можете этого выполнить, тогда воздержитесь. Однако вам следует оставаться предельно честным с самим собой и не претендовать на то, что вы внимательны и осознаны, в то время, когда вы просто навеселе. Таким образом, хотя пятая заповедь интерпретируется как требование умеренности, но, исходя из ее положительного соответствия, в подавляющем большинстве случаев необходима полная трезвость.
(Из лекции №50: «Принципы этики. Правильный поступок», 1968)
ПРИНЦИП НЕНАСИЛИЯ
Хотя мир во всем мире невозможен без запрета ядерного оружия, этот запрет никоим образом не является синонимом мира во всем мире в подлинном смысле слова. Ядерное оружие — отнюдь не единственное оружие в арсеналах суверенных национальных государств. Есть и много иных, некоторые из которых при этом вряд ли менее ужасны, нежели ядерные, и даже если ядерная война станет невозможна, они, тем не менее, смогут нанести цивилизации невосполнимый урон и породить небывалые страдания человечества. Если же мы хотим добиться мира в полном смысле слова, нам следует работать ради того, чтобы уничтожить не только ядерное оружие, но также и обычные вооружения. Мы не хотим уничтожить ядерное оружие лишь для того, чтобы оказаться в ситуации, подобной сегодняшней, только без ядерного оружия. Мы также не хотим уничтожить его лишь для того, чтобы вернуться в ситуацию вчерашнего или даже позавчерашнего дня. Хотя, несомненно, это и было бы несказанным облегчением бремени, почти благодатью для человечества, уничтожения ядерного оружия никоим образом не достаточно. Недостаточно даже уничтожения обоих видов оружия, как ядерного, так и не ядерного. Мира в полном смысле слова можно будет достичь только в том случае, если споры между суверенными национальными государствами, а равно и между меньшими группами и индивидуумами, станут разрешаться исключительно ненасильственными средствами.
Чтобы достичь мира во всем мире в этом полном смысле слова, нам следует углублять наше понимание неделимости человечества и действовать во имя этого понимания с еще большей последовательностью. Мы должны видеть в себе граждан мира в более конкретном, нежели прежде, смысле и избавиться от малейшего налета национализма. Нам следует теснее отождествляться со всем живым и любить все живое более горячей и бескорыстной любовью. Наш голос здравого рассудка и сострадания должен быть для мира слышнее и отчетливее, чем раньше. Мы также должны оказывать на правительства и народы мира — да и на самих себя — такое же давление, которое требуется для запрещения ядерного оружия, но еще настойчивее. А прежде всего, мы должны взращивать свою преданность великому нравственному и духовному принципу ненасилия, который касается как отношений между индивидуумами, так и отношений между группами.
Уже на заре истории — а может быть, это началось вместе с нынешним космическим циклом — в мире действовали два великих принципа: принцип насилия и принцип ненасилия или, как мы могли бы назвать последний, принцип любви; впрочем, любви в смысле греческого евангельского агапэ, а не эроса {140} .Принцип насилия выражается и в применении силы, и в обмане, и в таких вещах, как угнетение, эксплуатация, запугивание, шантаж. Принцип ненасилия находит свое выражение в дружественности, открытости, а также в таких качествах, как обходительность, отзывчивость, ободрение, сопереживание, готовность помочь. Принцип насилия предполагает реагирование в ответ; в конечном счете он разрушителен; принцип же ненасилия означает творческое отношение. Принцип насилия — это принцип тьмы; принцип ненасилия — принцип света. Жить согласно принципу насилия — это значит быть то ли зверем, то ли дьяволом, то ли помесью того и другого, тогда как жить по принципу ненасилия — это быть человеком в полном смысле слова или даже ангелом. Конечно, до сих пор люди жили больше согласно принципу насилия, нежели ненасилия. Это получалось потому, что было воз- можно следовать принципу насилия и при этом не уничтожать себя полностью. Но теперь это уже не так. Из-за появления на мировой сцене сверхдержав, обладающих ядерным оружием, отныне стало невозможно жить согласно принципу насилия, ибо в этом случае мы, рано или поздно, уничтожим самих себя. Мы поэтому стоим перед необходимостью либо выучиться жить в согласии с принципом ненасилия, либо вообще перестать жить. Итак, реальная возможность ядерного катаклизма не только позволяет нам осознать истинную природу насилия, воочию являя нам, каковы могут быть последствия насилия, разросшегося до предельных размеров, но и заставляет нас гораздо глубже понять истинную ценность ненасилия. (Из лекции №160: «Буддизм, мир во всем мире и ядерная война», 1984)
ПРИНЦИП ОТКАЗА ОТ ЭКСПЛУАТАЦИИ
Значение принципа отказа от эксплуатации распространяется далеко за пределы сферы экономики. Принцип имеет силу в психологическом и даже в духовном плане. Собственно, этот принцип можно распространить на все виды межличностных контактов, особенно на самые тесные и интимные личные отношения.
Представьте себе для примера, мы встречаем человека, который вскоре нам начинает нравиться. Возникает вопрос, почему? Ответ таков: он нам нравится потому, что этот человек удовлетворяет нашу потребность. Эта потребность может быть осознаваема, но чаще всего — она неосознаваема. (Когда потребность не осознается, нам нравится человек, но мы не задумываемся о том, почему.) Если потребность не осознана, мы можем, если постараемся, осознать ее. Обычно, однако, мы даже и не пытаемся этого сделать. Вместо этого мы рационализируем ситуацию и говорим: «Они мне нравятся потому, что они добрые и внимательные к другим», или «потому, что они так же, как и я, любят животных», или «потому, что они так же, как и я, интересуются буддизмом». Что бы мы, однако, ни говорили, настоящая причина приязни в большинстве случаев заключается в чем-нибудь совершенно ином. Конкретная личность, о которой мы сказали, что она нам нравится потому-то и потому-то, удовлетворяет в нас некоторые потребности, возможно очень глубокие потребности. Так, другие могут удовлетворять наши потребности во внимании. Если мы получаем от кого-либо внимание, в котором нуждаемся психологически, тогда мы естественным образом начинаем говорить, что нам нравится данный человек.