Парамита даяния подразумевает желание отдавать, открытость, великодушие, которые проявляются у бодхисатвы во всех его действиях. При этом он никогда не рассчитывает получить что-либо взамен. Трансцендентное великодушие — это отдавание всего, что бодхисатва имеет, и если получающие готовы принять его великодушный дар, в чем бы он ни выражался, то они его получат, а если не готовы, то не получат. В любом случае действие бодхисатвы безлично, он никогда не думает о себе, не боится делать ошибки и не принимает ничьей стороны.
Парамита дисциплины, или морали, преследует тот же принцип: бодхисатва не следует каким-либо жестким правилам или установкам, а действует спонтанно в соответствии со своей открытостью и великодушием. Известна метафора, сравнивающая поведение бодхисатвы с походкой слона: он никогда и никуда не торопится, но медленно и уверенно идет сквозь джунгли.
Парамита терпения не подразумевает стремления контролировать себя, проявлять чрезмерное усердие, терпеливо, из последних сил двигаясь к цели. Нет, поскольку бодхисатва ничего не ожидает, то он никогда и не испытывает нетерпения. Он приспосабливается к любой ситуации, ничего от нее не требуя и ничем не увлекаясь, и потому не провоцирует встречного сопротивления, спокойно и мягко взаимодействуя с миром. Парамита терпения — это еще и особое чувство некоего пространства между собой и любой жизненной ситуацией, а потому бодхисатву ничто не может удивить или потрясти.
Парамита усердия подразумевает радостную энергию, поскольку жизнь бодхисатвы открывается великодушием, продолжается моралью, или дисциплиной и укрепляется терпением. Это означает, что благодаря открытому и ясному уму для него интересна любая ситуация, с которой он сталкивается, и он никогда не утомляется от тяжелой и упорной работы. Он живет полной и глубокой жизнью, не теряя попусту ни одной секунды. Он полностью пробужден для жизни, и потому в ней нет ни одного тусклого мгновения.
Это чувство духовной пробужденности связано со следующей парамитой, медитацией. Бодхисатва осознает неразрывность медитации с великодушием, моралью, терпением и энергией. Эти пять парамит относятся к группе искусных средств, у пая.
Что же касается шестой парамиты, праджни, запредельной мудрости, то она образует отдельную группу. В сутрах она уподобляется океану, в который вливаются пять рек-парамит. Иными словами, праджня-мудрость — это та глубинная основа, на которой зиждутся все другие добродетели-парамиты, то есть все они взаимосвязаны. Неслучайно праджня-парамиту символизирует обоюдоострый меч, рассекающий все заблуждения. Другой ее символический образ — богиня, воплощающая в себе суть совершенства премудрости.
Продолжая описывать отличительные особенности махаяны, стоит подчеркнуть, что роль и значение монахов ней в выглядят иначе, чем в тхераваде. Монашеские обеты не признаются строго необходимыми для достижения состояния Будды. Более того, в текстах иногда превозносятся миряне, достигшие более высоких уровней духовного развития, чем монахи. Так, многим поколениям будди-стов-мирян образцом служил домохозяин Вималакирти из буддийской «Сутры о Вималакирти». Его имя означает «Безупречная чистота». Живший во времена Шакьямуни, он никогда не принимал монашеского пострига, но достиг просветления и вел образ жизни, соответствующий принципам бодхисатвы. Позже эта сутра получила большую известность на Дальнем Востоке. Она не раз переводилась на китайский, японский, тибетский и другие языки.
«За пределами четырех морей»
В отличие от суровой монашеской тхеравады, в махаяне ярко выражен активный миссионерский дух. Исходя из доктрины искусных средств и стремясь спасти всех живых существ — уже бывших в предыдущих рождениях или будущих, потенциальных «своих матерей», махаянисты старались находить ключики к представителям разных слоев населения и к разным психологическим типам, причем не только в Индии, но и за ее пределами. Именно в форме махаяны буддизм стал мировой религией, со временем распространившись на огромном пространстве от Индии до Бурятии и от Японии до Калмыкии. До мусульманского завоевания область его распространения была еще больше. В настоящее время буддизм махаяны существует в двух основных вариантах, тибето-монгольском и дальневосточном, основой которого служит китайский буддизм.
Не будем забывать, что в Древнем мире, в котором зародился и взрастал буддизм, происходил обмен не только товарами, но и идеями, и людьми. Так, индийские лучники считались лучшими в персидской армии, а искусных индийских ремесленников любой ценой стремились завлечь крупные торговцы и правители разных стран. Между весьма удаленными районами Древнего мира существовали связи более тесные, чем мы обычно представляем: стоит только вспомнить Великий шелковый путь. Индия же находилась на пересечении дорог, ведущих от западных цивилизаций к восточным и обратно. По ее северным перевалам проходили караванные пути из Персии, Китая и Центральной Азии, в ее портах останавливались корабли, шедшие с Востока на Запад, а ее суда отправлялись в самые далекие страны. Пассажирами на них нередко оказывались буддийские миссионеры.