Это «ты» и то, как улыбнулся командарм, растрогало Буденного, он тоже улыбнулся, потрогал усы и, резко поднявшись с места, серьезно сказал:
— Я готов выполнить ваш приказ.
Егоров подошел: к карте боевых действий.
— У меня есть такой замысел… Вашу 1-ю кавбригаду погрузить в вагоны на станции Сарепта и по железной дороге направить в село Гумрак, откуда и начать наступление на Дубовку.
Буденный пристально поглядел на карту, прикинул расстояние от Дубовки до Царицына, сказал, что не согласен: противник держит под обстрелом железную дорогу и, едва покажется поезд, как его тут же уничтожат.
— Пока погрузим кавбригаду, доедем, выгрузим — пройдет не один час. Нет, на такое дело я не пойду.
— Конечно, вы правы, есть риск, — сказал Егоров.
— Я люблю рисковать, но, когда риск заранее обречен на проигрыш, это уже беспечность. — В голосе Буденного послышалась едва скрытая ирония.
— Что вы предлагаете?
— Двинуться кавбригаде на Гумрак походным порядком под прикрытием темноты. К исходу ночи мы сможем начать боевые действия. Это единственный шанс на успех. Вы же сами сказали, что завтра мороз будет еще сильнее, белые офицеры от холода запрутся в хатах, тут мы им и устроим баньку. — Буденный засмеялся.
— Хорошо, я согласен, — сухо сказал Егоров. — Только не медлите ни минуты. Положение на правом фланге очень тяжелое.
У двери Буденный остановился и тихо сказал:
— А я ведь старший унтер-офицер, правда, бывший.
Егоров улыбнулся:
— Я тоже и полковник, и эсер. Бывший… Ну, ни пуха ни пера. За два дня возьмешь Дубовку?
— Факт возьму, и никак иначе.
Каково же было удивление Егорова, когда в час дня 12 января Буденный доложил, что Дубовкой его конники овладели; разгромлено четыре вражеских кавалерийских и два пехотных полка, взяты большие трофеи, одних лошадей около тысячи.
В дальнейшем Буденный решил наступать на Давыдовку, где засела конница генерала Голубинцева.
Егоров одобрил его замысел, но предупредил: в боевые порядки противника глубоко не вклиниваться, ибо в районе Давыдовки скопилось немало неприятельских войск, которые могут предпринять контратаку. Сейчас на учете каждый штык, ибо положение на фронте 10-й армии резко ухудшилось. Белогвардейская армия генерала Краснова продолжала сжимать кольцо окружения Царицына; южнее города ей удалось выйти к Волге и с ходу овладеть Сарептой.
— Я прошу вас, Семен Михайлович, — говорил Егоров, — разгромить противника в районе Давыдовки, ибо без этого нам не сдержать натиск врага.
Под Царицыном обстановка создалась критическая. Командарм Егоров, член Реввоенсовета Легран и начальник штаба Клюев доносили в Реввоенсовет Южного фронта, что в течение одиннадцати дней войска левого фланга ведут напряженные бои. Противник, сосредоточив значительные силы, обрушился на весь фронт. Непрерывные ожесточенные бои при отсутствии свежих резервов и свежих пополнений вынудили части южного участка отойти на новые позиции по Отрадное — Ельшанку… Вся власть в Царицыне и его районе приказом Реввоенсовета 10-й армии была передана военно-революционному комитету. На ревком возлагалась задача — в кратчайший срок призвать к оружию население города, сформировать боевые части, установить и поддерживать в городе и его районе железную дисциплину революционной власти… Реввоенсовет Южного фронта принимал все меры, чтобы оказать помощь войскам 10-й армии. 15 января части 9-й армии решительным натиском овладели Новохоперском и станцией Ярыженской; на другой день 8-я армия с боем заняла Калач. «Обе армии двигаются вперед, чтобы облегчить положение 10-й армии, оттянув силы противника на себя, — телеграфировал Егорову Реввоенсовет Южного фронта. — Группа войск Кожевни— нова захватила северную часть Донецкого бассейна и своими левофланговыми частями выходит на линию ст. Митрофановка — Беловодск. Чтобы облегчить положение 10-й армии, войска группы будут немедленно повернуты на юг с целью обрушиться на Ростов и жестоко наказать противника за страдания Красной Армии под Царицыном… Главком срочным порядком направил на фронт 100 рот, вполне вооруженных, при командном составе, двух пулеметах в каждой роте».
— Вот это по-братски, — обрадовался Буденный и приказал начальнику штаба дивизии собрать командный состав.
До глубокой ночи Буденный обсуждал с командирами, как лучше атаковать конницу белогвардейцев в Давыдовке.