После, подумав, заказали себе чайничек брусничного чая. Яна сосредоточенно добавляла в чай предложенный мед, — замена сахару — а Мила с любопытством наблюдала за ее потугами сделать это, не заляпав тягучей субстанцией весь стол.
— Любишь сладкое? — уточнила она.
— Как и все в нашей семье, в принципе, — честно ответила Яна. — Януш, к слову, жуткий сладкоежка. Мы с братом в детстве настоящие спецоперации придумывали, чтобы конфеты и шоколад выкрасть.
Мила удивленно распахнула глаза: видимо, образ правильного и мужественного Януша слабо вязался с тем, кто маниакально влюблен в шоколад. Яна, улыбаясь, углубилась в воспоминания:
— У нас, несмотря на всю внешнюю суровость, самое слабое звено в нашем детстве — это бабуля. Дедушка в принципе нам постоянно подарки от зайчика носил, а у бабушки можно было выпросить… мне.
И Яна хмыкнула, вспоминая, что полученную от бабули конфету она всегда делила с братом. Вообще, в детстве Яна была… хитрее? или просто срабатывал эффект повышенной мимишности — на детских фотографиях она такой милый пупс, что и сама бы не выдержала — накормила себя конфетами.
— И что, до сих пор так любите сладкое? Оба? — уточнила Мила.
— Ну… Януш на людях все пытается строить из себя черт знает что, поэтому сладкое в принципе не ест — видимо, переживает за свой имидж. Зато дома… Нас останавливает только боязнь получить диатез в свои двадцать лет.
Мила тихо засмеялась и честно призналась:
— Наверное, это классно, когда у тебя есть брат… Вы ведь практически как близнецы.
— Мы чаще и говорим, что мы — близнецы, — пожала плечами Яна. — А когда мелкие были, так и выглядели. Фотка есть… мне, наверное, лет пять было, когда я умудрилась влезть волосами в смолу, и меня подстригли под мальчишку. Вот на тех фотках мы с Янушом — просто одно лицо, только что он всегда был темнее меня. Сейчас разные уже, переросли. Да и Ян из светло-русого стал уверенным брюнетом.
Они и правда в детстве были больше похоже на близнецов, зато вот сейчас и на брата с сестрой — не так уж сильно. Януш — с каштановыми волосами и кареглазый, у него другая форма челюсти, лицо более вытянутое, да и вообще он все-таки парень. Это Яна пошла в бабушку: с такими же светло-русыми волосами, что ее чаще называют блондинкой, и глаза голубые, как у бабули. На нее Яна, на самом деле, больше всего и похожа.
— Слушай, — чуть прищурилась Мила, — а у вас с Янушом нет… Ну знаешь, как там говорят иногда — какая-то близнецовая связь, всякая мистика?
Яна засмеялась и покачала головой:
— Не-е-ет, без мистики. Мы, конечно, очень близки, очень хорошо чувствуем настроение друг друга, но даже я не вижу в этом ничего мистического… да и мы не близнецы в привычном восприятии. Обычно ведь близнецы и двойня — это результат генетики и удачи, а нас так запланировали.
Мила нахмурилась:
— В смысле?
Яна хмыкнула. Она никогда не стеснялась об этом говорить, и тут уж лучше заранее сказать человеку, а то потом не будет шутки семейные понимать:
— У наших родителей долго не было детей. Восемь лет, когда они прям хотели и пытались, как нам рассказывали. В итоге сделали ЭКО.
Мила удивленно распахнула глаза, и Яна посчитала необходимым объяснить:
— Понимаешь, сейчас это вроде как норма, а когда родители на это решились, ЭКО было редкостью, особенно для нашего городка. Все знакомые семьи знают историю нашего происхождения и почему нас называют "золотыми детками" — это не про характер, а про стоимость в чеке. Шутка такая. Да и мы с братом знали с самого детства, — Яна хихикнула, отпила чаю и продолжила: — Нам было лет пять, наверное. Нас же двое, любопытства тоже на двоих. Пошли мы к папе спрашивать, откуда он нас взял. Ну знаешь, обычно родители рассказывают про капусту, аиста или магазин, а нам папа рассказал сказку, как они с мамой очень-очень хотели дочку и сыночка, поэтому пошли к доброму доктору, он смешал что-то в пробирке, поколдовал над ней — и появились мы.
Тут Мила засмеялась. Несколько облегченно, словно боялась узнать, к чему может вывести такая своеобразная тема. А Яна весело закончила:
— Так что для нас было шоком узнать, что папа нам не соврал в наши пять лет. Мы же всем говорили, что нас в пробирке сделали, а все смеялись — типа лучше уж аист, чем такая фигня.
И Яна сама захихикала. На самом деле, их не особо-то по этому поводу и обижали. Есть же еще старший троюродный брат Сергей. Раньше все Манцевичи жили в соседних домах, в том числе и дети дедушкиного родного брата. И если Яна с Янушом росли маленькими почемучками, то вот Сергей давал всем жару и своих младших защищал кулаками и хорошо подвешенным языком.