На фото в инстаграме красовалась симпатичная темноволосая девушка, держа на руках такого же темноволосого младенца. Лица ребенка видно не было, только пухлую щечку, ухо и затылок со спиной, но Яне вдруг стало удивительно больно: в горле встал ком, а в груди будто все стянуло в узел и вдыхать было так тяжело…
— Зачем… Зачем вы?.. — слова выталкивались с трудом, но Резникова и так поняла ее.
— Я просто хотела предупредить вас. Простите, Янина, но я посчитала нужным открыть вам глаза, чтобы уберечь от ошибки.
Яна опустила голову, скрывая набежавшие слезы за челкой, и даже не заметила, как эта девушка ушла. Вспомнились слова Дины… Может, она уже тогда знала про этого ребенка и специально так сказала, чтобы выгородить Степана?
Яна чувствовала себя преданной, глаза жгло все сильнее, а сердце билось как-то неровно, будто пыталось остановиться. С трудом взяв себя в руки, она сморгнула злые слезы и трясущимися руками достала телефон.
Один гудок, второй, третий…
— Алло! — Степан явно куда-то шел: фоном слышался гомон толпы и гудки автомобилей.
— Степан, я… Тут… — почему-то растерялась Яна, не в силах подобрать слов и спросить о том, что сказала ей эта Ольга. — А это правда, что ты…
— Прости, у тебя что-то срочное? — видимо, устав слушать ее лепет, спросил Степан. — Мне сейчас неудобно, прости, малыш. Давай я перезвоню, ладно?
В трубке послышались голоса, и Степан просто сбросил звонок.
Яна прикрыла глаза, размеренно подышала, считая вдохи, а когда открыла, поняла, что будь Степан сейчас здесь — легко бы не отделался. Внутри все сильнее разгоралась злость, хотелось кого-нибудь стукнуть или что-нибудь разбить, чтобы хотя бы так выплеснуть бурлящие внутри эмоции.
— Вот же гад! — прошипела она и, вскочив на ноги, быстро оделась.
Как долетела до Милиной “копилки”, она почти не помнила. Села в машинку, громко хлопнув дверью, резко дернула ремень, который тут же стопорнуло, подергала его несколько раз. Со свистом втянула носом воздух, пытаясь успокоиться, а когда наконец пристегнулась, повернулась к изумленно глядевшей на нее Миле:
— Мне нужно напиться!
— Воу-воу, что случилось? — спросила подруга и прищурилась, почему-то до ужаса напомнив Яне брата. — Ты так выглядишь, будто собралась убивать.
— А я бы могла! — злобно хмыкнула Яна. — Представляешь, у него, оказывается, внебрачный ребенок есть! А он мне не сказал. Гад!
— Ну, э-э-э… — Мила, обычно не испытывавшая проблем с общением, подзависла, глядя в пространство, потом встряхнулась и осторожно начала: — Знаешь, я бы все-таки поговорила со Степаном… Ты же про него сейчас?
— Да к черту его! — вспыхнув, перебила Яна и отвернулась, бездумно глядя в окно на здание университета. — Давай напьемся?
— Нет, пить мы не будем, — отрезала Мила, и Яна повернулась, собравшись возмутиться, но тут Мила хитро улыбнулась и сказала: — Раз уж магазины отменяются, то у меня есть идея получше.
— Какая это? — с подозрением спросила Яна, пока Мила трогалась с места, наконец выводя машину с парковки.
— Отличная идея, расслабься. Помнишь, мы хотели вместе посидеть в спа? Сегодня есть свободная запись. Будет классно, обещаю.
Пока ехали до места, Яна немного успокоилась. Ну, как успокоилась… Убивать уже не хотелось, но все еще хотелось крушить-ломать-кого-то-отпинать, так что в салон “Белый лотос” она заходила в весьма воинственном настроении. Мила, видимо, все про нее поняла, так что пока они снимали верхнюю одежду и шли по длинному коридору к блоку с хамамом, подруга ее не трогала, и за это Яна была Миле благодарна. Даже Марина, несмотря на все годы дружбы, не всегда понимала, когда стоит остановиться и не лезть дальше.
“Белый лотос” оказался гораздо больше, чем можно было ожидать. Вход располагался в торце длинного жилого дома и не производил какого-то особенного впечатления, зато изнутри сразу становилось понятно, что в этом месте любая девушка точно найдет себе все, что только может пожелать, начиная от услуг косметолога, парикмахера и визажиста и заканчивая спа процедурами с массажем и бассейном. Правда, бассейн был небольшой, но Яна все равно впечатлилась: как можно было в подвале жилого дома устроить такую сказку, она слабо представляла.
Отпустило ее только после парной. Яна плюхнулась рядом с Милой в мягкое кресло, отпила горячего душистого чаю и наконец почувствовала, как распускается тугой узел в груди.
— Расскажешь? — осторожно спросила Мила и хитро покосилась на нее.
Яна медленно кивнула, не зная, с чего начать, но через пару минут все-таки заговорила, рассказывая и про Резникову, и про фото с ребенком, и про то, как больно ей стало, когда Степан сбросил звонок.