Подполковник шумно вздохнул и задумался. Помолчал. Перевел взгляд с Милы на Яну, а потом на безмятежного Вадима.
— Ладно. Сидите здесь пока что.
Когда он вышел из кабинета, Мила осторожно ткнула Яну в бок:
— А что у тебя за дедушка?
Яна вздохнула:
— Еще раз: это не мой дедушка. Это брат моего дедушки. До развала СССР он был первым секретарем обкома партии. Типа мэр.
— Скорее губернатор, — подсказал Вадим.
— А моя бабушка была заведующей финансово-хозяйственного отдела обкома партии, — продолжила Яна. — Благодаря этому у моей семьи бизнес и появился… А позже и остался.
Яна не особо лезла в дела семьи и не имела ни малейшего понятия, кого там бабуля знала в столице, обеспечивая возможность Манцевичам спокойно работать. Но и дурой Яна не была. Ее семья не просто так смогла отхватить себе производство во время развала. Это сейчас там комплекс, а в самом начале была просто небольшая лесопилка.
Но сейчас связи бабули ее мало беспокоили. Ее волновало, что будет дальше.
— Вади-им, — протянула она. — А как вообще все будет выглядеть? А если я ему позвоню, а он мне не ответит? Ну, Виталик.
— Тогда ты просто поедешь домой, — спокойно ответил Вадим, садясь напротив на один из стульев. — Но для того, чтобы все было по закону, нужно сначала кое-что оформить. В том числе и организовать запись звонка. Не переживай, тебе скажут, что говорить и где назначать встречу. И звонить будешь не ему — телефон он выключил. Но с мамой он точно будет связываться, та ему и передаст… Надеюсь.
Яна понятливо кивнула. На самом деле, ей было очень страшно и она уже пожалела, что поддалась напору Милы. Но отступать было поздно.
Сидя в старом кафе, где когда-то Яна ходила на первые свидания с Виталиком, она чувствовала себя крайне неуютно. Здесь вроде ничего и не поменялось, но при этом и по-старому уже не было. Эта кафешка находилась прямо напротив музыкальной школы, и Виталик раньше встречал здесь Яну после занятий. Простенький интерьер. Невкусный кофе. Масляные капли на боку пирожного: есть его не хотелось. Но рядом с музыкальной школой находится кукольный театр и больше никаких кафе в округе. Наверняка многие ходят сюда с детьми после спектакля.
Яна зябко поежилась и с подозрением посмотрела в сторону входа. После того, как она поговорила с Тамарой Владимировной, мамой Виталика, тот сам перезвонил ей с незнакомого номера. Предложил встретиться здесь в три часа дня. Снова пришлось отпрашиваться с пар, что вызывало смутную тревогу: Яна почти всегда получает допуск до экзаменов автоматом, с первого курса не ходила на зачеты. Вдруг теперь придется? Зачетная неделя как раз перед Рождеством, будет обидно учиться, а не дом украшать к праздникам…
Тревожные мысли путались между собой. Что делать с зачетами? Что если Виталик не придет? Как писать дипломную? А Степан точно ее любит?
Поток тревожных мыслей прервал звякнувший колокольчик на двери. В помещение зашел парень в черной шапке и высоко поднятом шарфе, и все же Яна без проблем узнала Виталика — телосложение, походка, рыжие брови…
Виталик сел напротив нее и посмотрел прямо в глаза:
— Мама сказала, ты можешь мне помочь. Готова занять мне пару миллионов?
Яна интуитивно вжалась в спинку шаткого стула и кивнула. Но не Виталику. За столом напротив входа сидела вроде как пара — мужчина с женщиной обедали. Это полицейские в штатском. Они встали со своих мест и мужчина очень быстро надел на руку Виталика наручники.
— Стерва! Сдала меня, сучка! — выкрикнул Виталик, лицо исказилось в злобной гримасе, и Яна интуитивно зажмурилась, обняла себя руками, наклонила голову.
Виталик громко кричал что-то матом, потом явно сбивал что-то на пути к двери — отчетливо послышался грохот мебели. Когда снова звякнул колокольчик у двери, и в кафе повисла испуганная тишина, Яна не выдержала: разревелась.
Ей было жалко Виталика. Каким бы плохим человеком он ни был, она его так давно знает, что ей просто… его жалко. И себя жалко. Влезла в эту историю, словно кто-то специально написал сценарий остросюжетного фильма с подставными встречами и полицейскими в штатском. Слезы катились по щекам градом, рыдания уже не удавалось сдерживалась, и она еще больше испугалась, когда кто-то осторожно положил руку ей на спину:
— Ну тихо ты, попугайчик.
Яна подняла голову — рядом с ней стоял Степан. В верхней одежде, с покрасневшими от мороза щеками, с тревогой в зеленых глазах. Она вскочила на ноги, едва не опрокинув стол и однозначно разлив недопитый кофе, и бросилась Степану на шею. Он обнял ее, зашептал что-то успокаивающее на ухо, погладил по голове, а Яна просто ревела, сбрасывая напряжение последних дней.