— Никогда.
Мама права, она никогда мне не врала, только вот сейчас, это не имеет никакого значения. Когда папа с Арсом возвращаются, а происходит это почти полчаса спустя, (о чем вообще можно столько времени говорить?) я понимаю, что остаюсь сегодня дома. У папы этот уже заезженный, ответ на лице написан.
Выходит, что Арс зря вообще все это затевал. Глупо было думать, что это что-то изменит. Поджав губы, собираю пальцы в кулаки, но только за спиной, так чтобы никто не увидел. Честно, я за эти тридцать минут сгрызла весь маникюр. У меня вообще нет привычки грызть ногти, да и не было никогда. А тут вот…
Арс стоит, сунув руки в карманы джинсов. Сталкиваемся взглядами.
Что папа ему наговорил? А Мейхер? Он же тоже мог ляпнуть…
Снова краснею. Снова вся на иголках. Теряюсь в моменте, но быстро беру себя в руки и говорю:
— Я тебя провожу, — хватаю Мейхера под локоть и тащу обратно на улицу. Останавливаюсь только у качелей за домом. — Рассказывай.
— С вечеринкой провал. Сегодня.
— Я это и так уже поняла, — вздыхаю. — Что он еще тебе сказал?
— Позвал сыграть в хоккей. Сказал, что они играют…
— Они играют по четным пятницам месяца. Всегда, — перехватываю диалог. — Напрягают мышцы и разгружают мозг, — повторяю шутливую фразочку Кирилла. — И все?
Арсений прищуривается. Выглядит, словно решает в голове какую-то теорему.
— Арс!
— Они отпустят тебя ко мне, через две недели, на выходные.
— В смысле? Я и так прекрасно могу поехать к тебе в гости, — цокаю. — Не вечером, но…
— У нас…у меня день рождения через две недели, Майя. Предки закатят, как всегда, что-то масштабное. Арендуют что-нибудь.
Подвисаю. У Арса день рождения скоро, а я даже не знала…
Выходит, он родился в декабре. Зимой. Не удивительно, почему в нем порой так много холода.
— Классно, — улыбаюсь.
Сама к нему тянусь. Обнимаю. Чувствую, как смыкается кольцо его рук на моей талии. Делаю глубокий вдох и понимаю, что продрогла. На улице конец ноября, ветра усилились, температура резко снизилась, единственное, что снега еще ни разу не было.
— Иди домой, ладно? — Арс касается губами моей щеки. Обжигает этим прикосновением. — Ты замерзла. Дрожишь.
Зажмуриваюсь и тут же привстаю на носочки. Улыбаюсь шире. Дышу им сейчас и никак не могу надышаться.
— Значит, сегодня не увидимся?
Арс с каким-то странным выражением лица смотрит на окна нашего дома на втором этаже.
— Ты вроде звала меня в гости. Не против, если я приеду часов в восемь?
— То есть, у моей малышки появился парень, а я даже не в курсе?
Сашка наигранно — злобно прищуривается. Мы сидим у меня в комнате, увиделись впервые с августа. Она нагрянула почти сразу, как уехал Арс. Вот это субботка выдалась. Фонтанирует событиями.
Мы с Санькой всю школу дружили, несмотря на то, что она училась на класс старше. Нас объединил школьный театр и другая самодеятельность. В этом году она поступила на первый курс в театральный, у нее бешеный график, и мы на самом деле отдалились.
— Все мне рассказывай! Кто он? Кто родители? Красивый? Фотку покажи. Я ни разу не видела его у тебя в сторис. Почему? Кстати, можем сходить на двойное свидание. Мы с Эльдаром…
— Подожди, тарахтелка, — смеюсь и совершаю глубокий вдох. Столько информации за это время скопилось, с чего бы начать вообще…
В итоге рассказываю Сашке все прямо с сентября. И про то, как Мейхер меня в бассейне топил, и как я его в комнате закрывала, и про эти игры все…
— Вот это треш, подруга, но интересно. Твоя жизнь бьёт ключом! Мейхер получается, да? У него отец металлург же, олигарх, да?
— Вроде как.
— Отличный вариант, Май, — Саша смеется. — А если серьезно, он меня пугает, даже по твоим рассказам.
— Я же говорю. Это все в прошлом.
— Будет круто, если это так. Я не уверена, что такие парни, как твой Арсений быстро меняются, но всякое может быть. В тебя невозможно не влюбиться, поэтому он точно запал и готов ради тебя на все. Точно-точно.
Я улыбаюсь, но Сашкины опасения себе на подкорку откладываю. Как бы ни было страшно признавать это, но люди и правда так быстро не меняются. И если Арс ведет себя хорошо со мной, то где-то в другом месте, он продолжает быть прежним собой. С играми, тягой к адреналину, жестокостью и прочим. Это пугает.
— А вообще, я бы на твоем месте слушала свое сердце. Когда, если не сейчас? Моя мама говорит, что молодость все прощает. Поэтому если уж любить на разрыв, то сейчас и неважно, что будет дальше.
— Ты просто не представляешь, как я по тебе скучала, Сань.